Игорь немного потоптался на месте и ушел. Я лежала и думала. Размышляя над планом проникновения в архив, я сама не заметила, как уснула.
Проснулась я оттого, что в комнату заглянула какая-то женщина и пригласила нас на ужин. Как! Уже ужин?! Сколько же я проспала? Я встала, поправила свою экстравагантную прическу и отправилась в столовую. Быстро перекусив винегретом и какой-то запеканкой, я взяла поднос Валентины и отнесла его в палату. Она мирно спала, посапывая носом и иногда бормоча что-то нечленораздельное. Должно быть, она и во сне пересказывала кому-то похождения своих бесчисленных родственников. Я поставила поднос на ее тумбочку и уселась с ногами на кровать. Взяв пульт, я включила телевизор, громкость установила самую маленькую и принялась просматривать все каналы. Ничего интересного ни по одному не показывали, но это помогало убить время.
Часов в восемь вечера в коридоре стихли голоса и шаги. Так, это ушла вторая смена врачей. Я выглянула из палаты – никого. В соседней комнате работал телевизор, на первом этаже, в фойе, еле слышно играла музыка. Я достала из своего пакета отмычки, сунула их в карман и вышла из палаты. Пройдя по коридору до лестницы, я спустилась в цокольный этаж. Здесь было тихо и пусто. Вот и дверь с табличкой «Архив». Я достала отмычку и вставила ее в замочную скважину. К моей радости, ковыряться в ней мне пришлось недолго. Через пару минут замок поддался, и я вошла в комнату. Щелкнула выключателем и осторожно закрыла дверь.
Так, что у нас здесь интересного? Вся комната была заставлена стеллажами. На одних лежали медицинские карточки, на других – какие-то журналы. Ну, они меня не интересуют, а вот в карточках покопаться придется. Я отобрала те, на которых была пометка «Врач Чайников В.В.». Просматривала их, читала диагнозы, время поступления и выписки больных, результаты лечения… Через час примерно я почувствовала, что устала. У врачей жуткий почерк, но у Чайникова, к моему великому удивлению, он был более или менее разборчивым. Я присела на стул, стоявший тут же, наверное, для того, чтобы было удобнее доставать карточки с верхних полок. Да, сидя работать легче. Итак, продолжаем… Больная Сазонова…. бесплодие… это не то… Больная Муромцева… осложнение после операции… не то… Больная Максимова… Господи! Бедные мы, женщины! Сколько болезней, которые создала природа или кто-то там еще, чтобы наша жизнь не казалась нам медом! Так, еще больная… непроходимость маточных труб… не нужно…
Передо мной мелькали фамилии, названия болезней, сведения о лечении, назначенном Чайниковым. Но все это было не то, что мне требовалось. И вдруг я увидела на одной из полок коробку, на которой было написано фломастером: «Смертельный исход». Так, так, вот это как раз то самое!.. Я достала коробку и начала читать карточки, хранившиеся в ней. На одной карточке с пометкой «Врач Чайников» стояла фамилия больной: Яловенко Галина Аркадьевна. Так, поступила… диагноз… внематочная беременность… смерть! Вот как! Внезапная смерть. Диагноз патологоанатома: «Разрыв маточной трубы…» Интересно! Я отложила эту карточку. Порывшись в коробке, я не нашла больше ничего интересного. Пожалуй, эту карточку мне стоит прихватить с собой. Я сунула ее под мышку и вышла из архива. Захлопнув дверь, подергала ручку: закрыто.