Паульсен помолчал, глядя на свои руки, и с явным усилием продолжил рассказ.
– Может, я ошибался, но мне тогда казалось, что это именно то, что ей нужно. Мама всегда была… чересчур властной. Даже со мной. А Нелли вообще ничего не могла сделать по своему желанию. В шестнадцать лет у Нелли был нервный срыв, – Паульсен болезненно поморщился, – и ей пришлось несколько месяцев провести в санатории. Я всегда чувствовал, что это вина матери. Когда я вернулся из Кореи, сначала думал, что устроюсь в Джексонвилле, и Нелли будет вести наше хозяйство. Но сестре это не понравилось. Когда я предложил ей это, – медленно продолжал он, кусая нижнюю губу, – Нелли перебила всю посуду и обвинила меня в том, что я такой же плохой, как мама, и не даю ей жить спокойно.
Паульсен развел руками и беспомощно посмотрел на Шейни.
– Нелли было уже двадцать лет, и она сама зарабатывала себе на жизнь. Я просто не знал, что делать. Я любил сестру и хотел ее защитить, но… она этого не хотела. Я решил, что лучше оставить ее в покое. Нашел себе работу в Детройте. Судя по письмам Нелли, все у нее было в порядке. Но две недели назад я получил от Нелли телеграмму, что у нее неприятности.
– Какие именно?
– Она не сообщила. Это была странная телеграмма, какая-то дикая и беспорядочная. Я тут же дал ответную телеграмму, чтобы она держалась, и через двадцать шесть часов был уже в Джексонвилле. Но к этому времени Нелли исчезла. Никто не знал, куда она уехала. Тогда я нанял в Джексонвилле частного детектива, и сегодня утром он сообщил мне, что Нелли в Майами – в отеле «Хибискус». В триста шестнадцатом номере. Мне это показалось очень странным: до сих пор мы, приезжая в Майами, всегда останавливались в «Тропикал Армз» – там нас все хорошо знали. Я сразу же прыгнул в машину и помчался сюда.
– Когда вы выехали из Джексонвилла? – перебил Шейни.
– В четыре с небольшим.
– Не очень-то быстро вы к ней мчались, – сухо заметил детектив. – Обычно этот путь занимает не больше четырех часов.
– Я попал в аварию возле Форт-Лодердейл. Какой-то лихач ударил меня сзади, когда я притормозил у светофора.
Паульсен рассеянно потер лоб.
– От удара у меня вылетело лобовое стекло и разбились очки. К тому же я сильно ударился головой. Потом я ехал медленно. Я потерял на этом часа два, так что добрался до «Хибискуса» только в девять тридцать.
– А что было дальше? – поторопил Шейни, увидев, что Паульсен снова замолчал, глядя вдаль невидящими глазами и болезненно морща лоб от мучавших его воспоминаний.
– Я сел в лифт и поднялся на третий этаж. Подходя по коридору к триста шестнадцатому, я увидел, что дверь номера открыта и внутри горит свет. А когда я был уже в восьми футах от двери, из комнаты вышла Нелли и повернулась ко мне. Она пронзительно закричала и кинулась бежать. Я все время думаю над этим, – устало закончил он. – Может быть, все дело в том, что в коридоре тусклая лампочка, а сестра вышла из ярко освещенной комнаты и не узнала меня с первого взгляда. Это может объяснить…