– Я буду чертовски доволен, когда Дево и Вилер вернутся… Молю Бога, чтобы с ними ничего не случилось… – пробормотал он.
Десантная партия с трудом добралась до бивуака, на котором они располагались ночью. Люди попадали на берегах ручья, спеша омыть раны и напиться воды. Комары начали очередной штурм, тяжело раненые стонали, некоторые бредили.
Дринкуотер спал плохо. Хотя он остался невредим, за исключением плеча, по которому пришелся удар плоской стороной сабли да еще нескольких царапин, полученных по пути, жара, усталость и недавние события совершенно подорвали его силы. Весь путь от мельницы он проделал как в бреду, перед его мысленным взором мелькало то мертвое тело Треддла, лежащее в луже крови, то умирающий Шарплз. Между ними появлялся Моррис, с еще дымящимся пистолетом в руке и с торжествующей улыбкой на лице. И что хуже всего, навязчивое видение Морриса вытеснило из его памяти облик Элизабет.
Натаниэль пытался восстановить его, но ее фигура расплывалась снова и снова, и ему казалось, что этой ужасной ночью в этом кошмарном лесу он навсегда лишится рассудка. Возобновившиеся атаки москитов дополняли пытку, не давая расслабиться ни телу, ни разуму, которые так нуждались в покое. Даже смерть казалась ему в тот полночный час желанным концом.
Вилер тоже спал мало. Он то и дело проверял посты, опасаясь, что противник попытается напасть на спящих. Когда серый рассвет озарил лагерь, лейтенант грустно покачал головой. Люди были измождены, их члены ныли от усталости и порезов ветками, запекшаяся кровь выступала сквозь импровизированные повязки, мухи роились вокруг открытых ран. Некоторые из раненых лишились сознания. Дево распорядился соорудить для них носилки, и через час после рассвета партия продолжила свой печальный марш.
Несколько часов спустя они нашли Крэнстона и Ахиллеса.
Негра привязали к дереву и содрали заживо кожу. Его спина была покрыта роем мух. Хэген, сам раненый, приковылял к дереву и снял негра. Ахиллес был еще жив, тяжело хватая ртом воздух. Крэнстон, видимо, пытался сопротивляться. Его повесили на дереве, но, судя по всему, он перед этим был уже мертв. По-крайней мере, Дево надеялся на это, потому что ни один человек не в силах был без приступа тошноты смотреть на то, что сделали с телом мичмана. Дево почему-то подумал, была ли у Крэнстона жена или возлюбленная? Потом он отвернулся…
Вилер и Хэген бережно уложили негра и согнали мух. Дево склонился над ним, потрогав беднягу за плечо. Вилер стоял рядом.
– Ублюдки, – выдавил он.
Ахиллес открыл глаза. Он увидел склонившихся над ним людей в красных мундирах, и вскинул руку в приветственном салюте, потом откинулся и умер.