Офицеры перерезали веревку, на которой висел мичман, и наскоро похоронили его вместе с негром. Затем колонна продолжила путь.
Вечером они вышли из леса и спустились на пристань. Вилер не мог даже протестовать, увидев, что форт покинут, а Дево почувствовал прилив облегчения. Он избавился от тяготы самостоятельного командования, и был рад, что вскоре увидит дорогое морщинистое лицо Генри Хоупа.
Едва Натаниэль Дринкуотер увидел фрегат, такой манящий в наступающих сумерках, ему захотелось сию же минуту оказаться в шлюпке и плыть туда.
– Ты в порядке, Нат?
Это был молодой Уайт, загорелый и весь сияющий от гордости за свое новое назначение.
Дринкуотер посмотрел на него. Ему не верилось, что они могут принадлежать одному поколению.
– А где Крэнстон? – спросил Уайт.
Дринкуотер устало махнул рукой в сторону леса.
– Пал в бою за защиту владений Его Величества, – ответил он, чувствуя, что цинизм облегчает душу, – с зажатыми в зубах собственными яйцами.
Почему-то ему доставило удовольствие видеть обескураженное лицо Уайта.
Глава шестнадцатая. Бой насмерть
Апрель 1781 г.
Если остатки десантной партии рассчитывали отдохнуть после своих трудов, их ждало разочарование. После жалких трех часов сна часть из них уже оказалась на шлюпках, спускающихся вниз по реке, чтобы предотвратить возможную атаку шлюпок с «Креолки». Хоуп особенно забеспокоился, когда вражеский корабль направился к югу. Он не мог знать, что сначала «Креолка» проглядела «Циклоп», но послеобеденный морской бриз принес ее обратно. За час до заката она бросила якорь у бара. Теперь не приходилось сомневаться, что «Креолка» нашла свою жертву.
Двадцать четыре часа, истекшие с момента возвращения десантной партии, оказалась трудными для всех. Участники экспедиции принесли с собой дух поражения, и он быстро распространился на остальных членов экипажа. Но уныние отодвинулось на задний план, поскольку существовала срочная необходимость позаботиться о раненых и подготовить фрегат к выходу в море. Брам-стеньги и реи вернули на место. Это позволяло «Креолке» видеть их, но теперь это не имело значения. Уж лучше принять бой, чем провести хоть одну лишнюю минуту в этих зловонных дебрях, окружающих Галуду. Эпплби со своими помощниками работал больше всех, латая раненых, чтобы те могли встать к орудиям. Тяжелым облегчали боль настойкой лауданума.
Для Дринкуотера время шло как во сне. Внешне он как прежде усердно исполнял свои обязанности. Во время переклички он заявил, что Шарплз был убит у мельницы. Когда назвали имя Треддла, Натаниэль промолчал, поглядев на Морриса. У того на губах играла загадочная улыбка, но он не сказал ничего.