Дринкуотер окинул взглядом палубу, простирающуюся под ним. Он видел капитана Хоупа, чья фигура на расстоянии сильно контрастировала с обликом первого лейтенанта. Достопочтенный Джон Дево являлся третьим сыном графа, аристократом с головы до пят – хотя и без состояния – и вигом до мозга костей. Они с Хоупом были противниками по политическим пристрастиям, и юношеское высокомерие Дево раздражало капитана. Но Генри Хоуп слишком много лет провел на службе, чтобы давать волю эмоциям, особенно имея дело с человеком со связями и влиянием. Сказать по правде, профессионализм молодого человека не вызывал сомнений. В отличие от большинства собратий по классу, Дево относился к морскому делу с гораздо большим рвением, чем это мог диктовать простой инстинкт самосохранения. Будь политика иной, или приди виги к власти, они с Хоупом вполне могли поменяться местами. Оба отдавали себе отчет в этом, и хотя трения между ними не затихали, они никогда не позволяли им вырваться наружу.
Что до команды «Циклопа», то она была не хуже и не лучше других команд, сформированных по принципу насильственной вербовки. На корабле шли орудийные учения под командой командиров дивизионов, а сигнальная группа работала с полной нагрузкой, стараясь поддержать порядок среди недисциплинированных торговых судов. И капитан, и первый лейтенант не расходились во мнении, что фрегат более или менее способен справиться с возложенной на него задачей. Хоуп не горел жаждой славы, и фанатизм ему вовсе не был свойственен. Если офицеры знают свое дело, а матросы исправно несут службу, то большего и нечего желать, считал он.
Для сидящего в полудреме на марсе «Циклопа» Натаниэля Дринкуотера фрегат сделался единственным реальным миром. Благодаря хорошей погоде и юношеской способности приспосабливаться к обстоятельствам его первоначальное уныние постепенно испарилось. Он понял, что и мичманский кубрик тоже место, где человек может существовать. Хотя Натаниэль трепетал перед Моррисом и недолюбливал еще некоторых из старших мичманов, остальные оказались вполне нормальными парнями. Они помогали друг другу стойко переносить издевательства Морриса, их сплачивала общая ненависть к нему. Перед лейтенантом Дево Дринкуотер благоговел, а к старому штурману Блэкмору относился с уважением, которое мог бы питать к отцу, доживи тот до преклонных лет. Самым близким среди его друзей стал фор-марсовый Тригембо, на которого во время боя возлагалась обязанность управлять вертлюжной пушкой на марсе. Матрос оказался неистощимым источником житейской мудрости, а также сведений о фрегате и деталях его устройства. Неопределенных лет корнуоллец, Тригембо был захвачен у Лизарда таможенным куттером при перевозке подозрительного груза в рыбном трюме отцовского люггера. Отец оказал таможенникам вооруженное сопротивление и был повешен. В качестве акта милосердия его сыну вынесли менее тяжкий приговор, – что, по мнению суда, должно было облегчить горе жены бедняги-контрабандиста, – вербовку во флот. С тех пор нога Тригембо ни разу не вступала на твердую почву.