На первый взгляд может показаться, что Фрейд основательно пересмотрел, по крайней мере, вопрос о происхождении религиозных верований. Излагая свою точку зрения по этому поводу в работе «Будущее одной иллюзии», он сам почувствовал необходимость в прояснении своей позиции. Не случайно, используя форму диалога с потенциальным критиком выдвигаемых им представлений о религии, он счел необходимым прояснить сходства и различия между тем, что было сделано в «Тотем и табу» и в работе 1927 года.
При рассмотрении тотемизма Фрейд показал, что первой формой появления божества перед человеком стало животное. Запрет на убийство животного и его поедание, разрешаемая раз в год совместная трапеза, возведенный в ранг празднества обычай совершения этой трапезы – все это находит свое отражение в тотемизме. Но основатель психоанализа не дал исчерпывающего понимания и объяснения того, как и почему на смену обожествляемому животному пришел «человеческий Бог». Впрочем, он не сделал этого и в работе «Будущее одной иллюзии», сославшись на то, что в его намерение не входит подробное исследование развития идеи божества. Тем не менее, во избежание возможных недоразумений, Фрейд показал логическую и историческую связь между отцовским комплексом и беспомощностью человека. Разъясняя этот момент, он подчеркнул, что «беспомощность ребенка» находит свое продолжение в «беспомощности взрослого», мать оказывается первым объектом его любви и защиты от опасностей внешнего мира, то есть становится «первым страхоубежищем», а позднее вытесняется более сильным отцом и закрепляется на весь период детства. Ребенок боится отца и тянется к нему, ненавидит его и восхищается им. Это амбивалентное отношение к отцу закрепляется и сохраняется во всех религиях. Взрослый человек не перестает нуждаться в защите от чуждых ему сил, наделяет их чертами отцовского образа и создает себе богов.
Согласуя между собой высказанные в обоих работах идеи о происхождении религиозных верований и говоря об исторически приписываемой им ценности, одновременно Фрейд предпринял попытку ответить на ряд вопросов. Что представляют собой религиозные верования с точки зрения психологии? Откуда проистекает их высокая оценка, нередко сопровождающаяся утверждением, что жизнь людей станет невыносимой, если они утратят свою силу? Какова истинная ценность и психологическое значение религиозных представлений?
Обычно исходят из того, что религиозные представления – это тезисы, высказывания о реальности, сообщающие человеку то, чего он не знает. Они требуют веры. Считается, что они информируют человека о самом важном в его жизни, и поэтому им дают высокую оценку. Но почему, спрашивает Фрейд, человек непременно должен доверять религиозным представлениям и верить в религиозные учения? Как правило, на это даются три ответа, далеко не всегда согласующиеся между собой. Эти ответы сводятся к следующему: во-первых, религиозные учения заслуживают веры, поскольку в них верили наши предки; во-вторых, имеются дошедшие до нас из древности свидетельства об их истинности и ценности; в-третьих, ставить вопросы подобного рода вообще запрещено, так как доказательства догматов веры не требуют от человека знания, а требуют исключительно веры.