Бросив на клиента равнодушный взгляд из-под замотанных суровой ниткой круглых очков в простой железной оправе, сапожник вытянул шею и скользнул глазами по обуви пришедшего. Видимо, беглый осмотр его вполне удовлетворил – есть надежда немного подзаработать на этом дядьке, заросшем клочковатой щетиной.
– Пану нужен срочный ремонт? – вынув изо рта гвозди, поинтересовался сапожник и тут же быстро добавил: – С ноги работа дороже.
Семенов согласно кивнул и присел на указанный хозяином табурет, расшнуровывая ботинки. За свою обувь он не боялся – ботинки польского довоенного производства, в меру поношенные, со сбитыми набойками на каблуках. Именно такие, какие могут быть у человека его положения: средних лет провинциала, не отличающегося особым достатком и не занимающегося коммерцией или спекуляцией.
Разглядывая обувь клиента, сапожник огорченно покачивал головой, ковыряя черным ногтем истончившуюся подошву и стесанную резиновую набойку на каблуке.
– Можно, – наконец сказал он, – нового товара нет, чтобы поставить пану, но отыщем на старом что поцелее. Согласны? Сейчас вообще тяжело с товаром, – вздохнул он, перебирая лежавшие возле него изношенные туфли и сапоги. – Приходится выкраивать, выворачиваться. Пан намерен платить натурой или марками? Я имею в виду оккупационные.
– Марками, – разочаровал его Павел Романович, уже знавший, что в городе предпочитают натуральный обмен, особенно когда в виде расхожей валюты выступают хлеб, сало, табак или, на худой конец, картошка.
– Да, пан, в интересное время мы с вами имеем честь жить, – отдирая клещами набойки, продолжил сапожник. – Вы к нам издалека, простите великодушно за праздное любопытство?
– Не очень, – улыбнулся Семенов. Молчать не стоило, надо поддерживать завязавшуюся беседу. – Хочу здесь решить некоторые дела. Хозяйство! Какое бы время ни было, а есть надо. Все хотят питаться: я сам и другие люди.
– То так, – немедленно согласился сапожник. – В деревне, а я вижу, пан селянин, все же легче, чем в городе. Огороды, скотина. Но и прийти из лесу могут или с города наехать, и все забрать. Однако могут не наехать и не прийти. А в городе? Налог плати, все дорого на базаре, не подступишься… Холера ясна! – выругался он, оцарапав палец.
– В деревне тоже не сладко, – разглядывая выцветшие обои и керосиновую лампу под жестяным абажуром, возразил Павел Романович. – Продукты надо сдавать властям, сеять, пахать, а работать кому? Одних побили, другие утекли кто куда. От новины до новины едва-едва дотянешь, да и то далеко не всегда.
Поглядывая в окно, он ждал момента, чтобы спросишь о сгоревшем доме. Сапожник, похоже, страдал молчаливостью и, по всей вероятности, давно здесь обосновался. Помнится, Осип Герасимович говорил, что еще до пожара здесь уже работали сапожная мастерская и лавка мелочного торговца. Если тут ничего не удастся узнать, придется направиться за покупками и попытать счастья там. Не то чтобы он не доверял проверке, проведенной людьми Колесова, но хотелось все поглядеть самому – по возвращении придется держать ответ.