– Акцию проведете во дворе. По обычной методе, – не оборачиваясь, сказал он начальнику тюрьмы.
– Я уже подумывал, как бы отказаться, – озабоченно вздохнул тот. – Здание плохо приспособлено, на окнах, выходящих во двор, нет специальных жалюзи и заключенные имеют возможность наблюдать казни. Не из всех камер, конечно, но имеют.
– Что вас смущает? – чуть повернул голову Клюге. – Пусть видят, как мы караем предателей и врагов. Чем меньше их выйдет отсюда, тем лучше, а друг другу узники могут рассказывать о казнях сколько угодно, это пойдет только на пользу. Главное, чтобы об именах казненных не узнавали на воле.
– Исключено, – обиженно заявил начальник, – большинство едет прямо в Калинки, к старому противотанковому рву и глиняным карьерам.
– А куда вы деваете тела тех, кого казнят здесь? – обернулся гость, доставая портсигар. Закурил, не предлагая хозяину, – начальник тюрьмы берег свое здоровье.
– В мешок и ночью на кладбище. Здесь есть одно, почти заброшенное, очень удобное место.
– Да, но надо заранее приготовить ямы или могилы! – не унимался гость. – Кто этим занят?
– Сторож. Не волнуйтесь, проверенный. У него всегда приготовлено несколько ямок, – тихо посмеялся начальник тюрьмы, складывая на объемистом животе, перетянутом ремнем с кобурой, свои короткопалые пухлые руки. – Что, скоро понадобятся?
– Поглядим, – снова поворачиваясь к окну, ответил Клюге. – Прикажите доставить сюда «Барсука». Надо с ним потолковать.
– Я распоряжусь, – неуклюже вылезая из-за стола, заверил начальник тюрьмы. – Выпьете кофе? Не бразильский, конечно, но вполне сносный. Обнаружили на местном складе. При такой погоде кофе просто спасение.
Он причмокнул губами и достал из шкафа спиртовку. Поставил на стол чашечки и маленькую вазочку с печеньем. Немного подумав, вынул початую бутылку ликера, а из ящика стола извлек пузатые рюмочки тонкого стекла.
За кофе болтали о всякой всячине – налетах проклятых англичан на Берлин, новой речи доктора Геббельса, оставшихся в Германии семьях и трудностях воспитания детей в такое время, когда отцы служат вдали от дома. Несмотря на разницу в званиях, начальник тюрьмы держался с Клюге уважительно, помня о его близости к высокому начальству, и в то же время старательно следил за собой, чтобы не болтнуть лишнего – место начальника специальной тюрьмы не так просто достается, а лишаться его не хотелось. Здесь много спокойнее – за толстыми стенами с вышками охраны и прожекторами, за глухими коваными воротами. Есть шанс уцелеть, сохранить свою голову, не подставляя ее под пули партизан и террористов из подполья, не отправляясь на фронт или в какой-нибудь беспокойный город.