«Что же случилось? – недоумевал пограничник, шагая по ступенькам. – Десант? Но какой десант, если до фронта сотни километров? Прорвать оборону немцев и продвинуться так глубоко в их тыл наши тоже не могли – тогда непременно стала бы слышна канонада. Бомбили станцию, это факт, но почему эвакуируют тюрьмы? Или это не эвакуация? В чем дело?!»
– Скорее, скорее! – зло подгоняли охранники.
– Не оглядываться! Быстрее! – орал немец в черном. – Во двор, живо!
Вот и двери, ведущие из корпуса во двор тюрьмы. Не думал Семен выйти в них иначе, чем на казнь. Но если не на казнь, то куда их гонят? Отъезжают грузовики, суетятся солдаты, не горят прожектора на сторожевых вышках: что здесь происходит?
Солдаты, вооруженные автоматами, погнали их маленькую группу к отдельно стоящему в углу двора крытому грузовику. Откинули задний борт, приказали лезть внутрь.
В кузове Семен оказался рядом с бившимся в истерике парнем – тот затравленно озирался по сторонам.
– Куда нас везут? – схватил он за руку пограничника. – Зачем? Ты тут старожил, скажи!
– Не знаю, – ответил Слобода, высвобождаясь из цепких пальцев. Самому хотелось бы знать, но спросить не у кого, а немцы все равно не ответят.
Два солдата влезли в кузов, отогнали заключенных ближе к кабине, сели на лавки у заднего борта и направили стволы автоматов на сгрудившихся узников. Грузовик тронулся. Короткая темнота туннеля ворот, потом даже сквозь брезент пробился свет сильного зарева пожара. Трясло на брусчатке, потом куда-то повернули и остановились. Вся поездка заняла несколько минут.
Солдаты спрыгнули и откинули борт.
– Выходите! – скомандовал подбежавший к машине эсэсовец с перепачканным жирной сажей лицом. – Быстро, быстро!
Kpyгом светлo от зарева бушующего почти рядом пожара, гудело пламя, трещало дерево, пожираемое огнем, валил дым – удушливый, едкий, он щипал глаза, забивал дыхание. Самолеты улетели, смолкли зенитки, сипло кричали маневровые паровозы, – окутываясь облаками белого отработанного пара, они тянули в разные стороны обгорелые остовы вагонов. Причудливые красно-черные тени плясали на касках и лицах охранников, на истоптанной, покрытой потеками масла земле, на брезенте грузовиков и быстро исчезавших, казавшихся розовыми, облаках пара.
Узники, настороженно осматриваясь, столпились около машины.
– Утром здесь должны ходить поезда, – перекрикивая гул пожара, на ломаном русском языке обратился к ним эсэсовец. – Надо хорошо работать. Кто будет пробовать бежать, расстрел на месте.
Грузовик уехал. Солдаты погнали заключенных к путям. Спотыкаясь об искореженные обломки вагонов и куски шпал, Семен вертел по сторонам головой: горели цистерны, вагоны, немцы на носилках вытаскивали обожженных и раненых, часто подкатывали санитарные машины. В стороне складывали трупы.