Что-то долго не возвращается фельдфебель, забравший пропуск, что там еще могло оказаться не так? Его же все здесь знают, знают, у кого и кем он служит, а Бютцов пользуется у немцев уважением, которое, хоть в малой мере, но помогает его переводчику.
Завидев в коридоре долгожданного старшего патруля, Сушков облегченно вздохнул – наконец-то! Сейчас ему отдадут пропуск или выдадут новый, и он сможет уйти. Но немец приказал следовать за собой.
Войдя в кабинет, Дмитрий Степанович невольно вздрогнул – у зарешеченного окна, прислонившись спиной к подоконнику, курил фон Бютцов, а за столом сидел Клюге в черной эсэсовской форме. Никого из комендатуры в кабинете не было, а переводчик знал всех работавших в ней в лицо.
Сердце защемило предчувствием близкой беды – зачем тут телохранитель берлинского гостя, еще недавно подозрительно оглядывавший Сушкова в холле охотничьего домика? Почему тут оказался сам Бютцов, оставивший замок и своего берлинского патрона, что произошло?
– Присядьте, – показал на табурет Клюге. – Переводчик нам не понадобится, и мы сами решим наши внутренние дела. Согласны, господин Сушкоф?
Дмитрий Степанович понуро прошел к табурету и сел, положив шапку на колени. Глаза у Клюге холодные, как у готового к охоте удава, глубоко посаженные, равнодушные, а у Бютцова довольные, заинтересованные, на зажатой в пальцах сигарете скопился столбик пепла, но не упал.
Переводчик давно вывел для себя, что почти любое намерение человека выдают его глаза, важно только вовремя заметить, что в них. Поэтому он постарался спокойно посмотреть прямо в глаза Клюге.
– Я не понимаю, господа офицеры, что произошло? Меня остановил патруль и, заявив, что мой пропуск недействителен, доставил сюда.
– Куда вы шли? – вступил в разговор Бютцов. Его спокойный, доброжелательный тон немного развеял все более овладевавшие Дмитрием Степановичем нехорошие предчувствия.
– Хотел прогуляться перед сном. Голова, знаете ли, – Сушков неопределенно покрутил рукой, стараясь казаться абсолютно спокойным.
«Не показывай им, как испугался, – уговаривал он себя, – иначе они заметят это и начнут подозревать, копать, следить. Держись свободнее, ты их знаешь, они тебя тоже, но не перегибай, не забывай, что ты всего лишь холуй».
– Господин майор, – переводчик привстал со стула и почтительно отвесил поклон в сторону Бютцова, – любит хорошую работу. Для этого надо всегда иметь свежую голову.
– Перестаньте, – скривив губы, брезгливо протянул Клюге. – Вы же сами понимаете, Сушкоф, как это несерьезно. Голова, прогулки... Что вы можете нам сказать о Колесове? Отвечайте!