Премьера без репетиций (Веденеев, Комов) - страница 108

Вернулся к деревне и еще полночи бродил у околицы, как голодный волк, выжидая момент. Но горел костер у сарая и стражи не спали.

…Уже под утро, усталый и грязный, он ввалился в землянку. Пан Барковский в накинутой на плечи шинели сидел у стола и читал. В углу рассматривал какие-то бумаги Кравец.

– Что? – глухо спросил пан.

– Там… Владека…

Барковский медленно поднялся, неотрывно глядя на Чеслава. Даже в тусклом свете свечи было видно, что лицо его побледнело, будто покрылось инеем. Кравец встрепенулся и с интересом стал наблюдать за происходящим.

Пану мешал стул. Он отбросил его. Подошел твердым, чересчур твердым шагом к Чеславу, больно взял его за подбородок.

– Жив? – спросил, как выдохнул.

– Да… – быстро ответил Чеслав.

– Где?

– Мужики из Мокрого Бора захватили.

– Мужики, – протянул Барковский. – А ты почему здесь?

В глазах его не было презрения – это бы Чеслав понял и простил. В глазах пана была гадливость. Полковник еще секунду посмотрел на Чеслава, губы его дернулись в брезгливой гримасе, и он оттолкнул своего ординарца, будто выбросил что-то мерзкое и осклизлое.

Так с Чеславом еще никто не рисковал обращаться.

– Оставьте нас, пан Кравец, – властно сказал Барковский.

Дождался, пока тот вышел, и строго сказал:

– Ну, отвечай!

– Я не мог один, – сквозь зубы ответил Чеслав. – никто бы не смог! Их слишком много. Они человека на заставу отправили. Я перехватил. Вот письмо. До полудня, пожалуй, не хватятся. Ждать будут… И саквояж в целости.

Он грохнул им по столу.

– Саквояж, – то ли повторил, то ли переспросил Барковский из другого угла землянки. Он стоял спиной к Чеславу. Потом развернулся и громко приказал: – Поднимай людей! Выступаем!

– Не буду, – резко ответил Чеслав.

– Что такое? – опешил Барковский.

– Сгинем в трясине. Темно еще. Я один еле-еле прошел. Да и устал. Ближе к утру выступим.

– К утру… – эхом повторил Барковский. Он раздумывал. Хладнокровие вновь вернулось к нему.

– Если что с Владеком… ты пойдешь за ним. Понял?.. Пока отдыхай. Через час рассветет и выступаем. В Мокром Бору всех – под корень. Дома запалить! И уходим. Все, хватит! Поиграли! Ты со мной… если Владек жив, – добавил тихо.

Подошел к столу. Поднял стул. Вновь раскрыл книгу. Чеслав вышел из землянки. Его душила злоба. Он прошел мимо хотевшего о чем-то спросить Кравца, даже не взглянув в его сторону.

Всю ночь накрапывал нудный мелкий и холодный дождь. И только под утро тучи медленно отползли за горизонт, теряя по дороге рваные куски, и на небе тускло засветила болезненно-белая луна, давшая земле не столько свет, сколько еще больший сырой холод…