– Ну как? Тихо? – спросил Петр Николаевич.
– Тихо…
– Вы тут того, повнимательнее. Сами знаете, кого ждете. Чтоб ничего не пропустили.
– Тут вроде огонек мелькнул.
– Где? Когда?
– Да вон, между деревьев, на пригорке, церквушка. Видите? Там, минуты четыре назад. Хотели сразу доложить, но вот решили подождать, Может, еще что появится?
Рябов и сам, стоя на втором этаже у окна, заметил мелькнувшую светлую точку у церкви. Но больше ничего не было, ни движения, ни шума. Что делать? Послать разведать? Или сразу группу? Но не было у него такого приказа.
А вдруг он сейчас отошлет туда людей, а здесь появится Барковский? Нет, группу он ослаблять не может. Рябов успокоил себя тем, что, ничего не предприняв, он приказа не нарушит, а об этом огоньке все равно никто не узнает. Сколько раз, когда он был директором, приходилось не замечать того, что не нужно…
– Показалось, – спокойным тоном сказал Рябов красноармейцам. – Церковь заколочена. Я сам пробовал. Вот такой замок висит. Огоньки – это от усталости. Со мной так бывало. В империалистическую, помню, стоишь на посту, вглядываешься в темень – все глаза проглядишь. Начинает тебе мерещиться: то огни, то шорохи…Ну, поглядывайте тут…
Он зашагал по коридору, проверять другие посты./
– Давай!
Алексей был не тяжелым, и все же Паисий даже крякнул, когда тот вскочил ему на плечи. Алексей чувствовал, что опора под ногами совсем ненадежная. Повесив моток веревки на шею, он искал выступы. Вокруг плотные кроны деревьев съедают последние лучики жалкого света луны.
Сопение внизу становилось сильнее. Труден путь в храм господен…
– Ну же! – На выдохе из последних сил простонал внизу Паисий.
Вот наконец-то приличный выступ. Алексей быстро подтянулся, зацепился за край карниза, вскарабкался на него.
– На крыше ты там… не загреми… – донесся снизу заботливый шепот еще не отдышавшегося Паисия. – Левее возьми. Там у барабана[16] листы оторваны… Веревку получше привяжи, стропила прогнили…
Об этом Паисий уже говорил раз пять и теми же самыми словами.
– Ладно, ладно. Вы идите. Сам управлюсь, – зашипел Алексей сверху.
– Сам-сам! – снова донесся сиплый встревоженный шепот. – Слушай, что тебе говорят. В среднем нефе,[17] слева под сводом посмотришь. Они там только и есть…
– Да понял я, понял. Идите… – Алексею было неудобно, но только резкий, чуть командный тон мог остановить Паисия. Заговаривание его – от страха.
– Я у часовенки посторожу. Если что, камешек в крышу кину.
Тихо скрипнул песок под ногами уходящего Паисия. Алексей нагнулся и стал ощупывать руками давно не крашенное железо старой церковной крыши, потихоньку двигаясь вперед. Вот и оторванные листы. Осторожно, чтобы не было шума, стал отгибать их. В тишине старое железо жутко скрежетало. Алексей болезненно поморщился. На ощупь выбрал стропило потолще, привязал веревку, дернул, пробуя. Пропустив ее вниз, начал спускаться. Под куполом было еще темнее, чем там, наверху.