Впрочем, пора за дело. Надо тщательно срисовать эти лица. Алексей поставил коптилочку на карниз рядом с собой, отвязал веревку и зацепил ее за что-то, достал из-за пазухи листы бумаги, карандаш и принялся делать набросок. Начал он со «святого» полковника польской разведки, а ныне немецкого пособника и руководителя банды, именуемой в народе «болотным духом». С Барковского. Чувство настороженности, которое было вначале, исчезло.
…Скрипящий звук раздался внезапно, резко и страшно.
Сердце ухнуло вниз и сильно забилось. Алексей судорожно задув коптилку, сжался за выступом карниза. Сидеть было неудобно на корточках. Но не устраиваться же, когда тяжелая дверь уже тонко и противно заскрипела на давно не мазанных петлях…
По полу, покрытому стертой каменной плиткой, по стенкам с потускневшими картинками из жития, заскользили нереальные синие лучи. Гулко, многократно умножаясь от ударов в стены, метались звуки шагов. У порога кто-то задел прикладом о дверь и зло чертыхнулся.
«Банда», – понял Алексей.
– Стань у двери.
– Быстрее.
Снизу доносились негромкие команды. Несколько человек подошли к алтарю. Это совсем рядом, под ним, только чуть правее.
«Почему же Паисий не подал сигнала? – с тревогой подумал Алексей. – Неужели со стариком что-то случилось? Тогда – обрыв связи. Тогда он совсем отрезан от своих. А ведь вот она, зацепочка. Передать бы ее Астахову, если уж сам не смог».
Между тем внизу один из мужчин нагнулся, что-то вставляя в основание ступеней алтаря. Ломик. Плита начала, хотя и с трудом, подвигаться. Открылся черный провал потайного лаза, который был сверху хорошо виден на фоне светлых плит пола.
Высокий, в офицерской форме, не занимавшийся работой, протянул фонарь действовавшему только что ломиком. Тот начал спускаться вниз. Эх, Паисий Петрович, неужто оплошал, неужто дал себя убить? Как же нужна связь… Здесь же тайник! Тайник, о котором никто и не подозревает!
Только что там они хранят? Алексей попробовал еще чуть подвинуться, чтобы лучше видно было…
У-у-х! Гулко ударило внизу. Бандиты присели, хватаясь за оружие. Лязгнули затворы карабинов.
Все! Проклятая коптилка. Упала-таки. Маленькая-маленькая, а сколько грохота!
По стенкам беспомощно заметались размытые лучи фонариков, зло вырывая из тьмы лики святых, страстотерпцев и застывшие в движении фигуры праведников и праведниц.
Вот мелькнул один по глазам и проскочил мимо. Проскочил и вернулся снова. И тотчас остальные скрестились на выступе у карниза.
– А ну? Кто тут? Слазь! – Голос был сиплым, низким и повелительным. Алексей распрямился на карнизе.