Однажды вечером мы остались одни. Она села к пианино и попросила меня переворачивать ей ноты. Мы сидели рядом, она листала ноты, что-то ища, остановилась на одной из пьес и показала мне название. Я прочелз «Радость любви». Она взглянула на меня вопросительно и положила руки на клавиши.
Мы сидели совсем близко. Я не сводил с нее глаз. Я думал: конечно, она догадывается, что я влюблен. Но что я полюбил ее задолго до того, как встретил, она вряд ли знает.
Мы сидели не шевелясь. Наконец она вскинула голову и проговорила шепотом, задумчиво глядя перед собой, как если бы читала эти слова с невидимого экрана:
– Нежданно-негаданно вошел человек в дом мой. Бог послал мне его, бог, которому я молюсь.
Я вздрогнул, как будто меня застигли врасплох, Она посмотрела на меня испытующе и спросила, все еще держа руки на клавишах:
– Странно, правда?
– Чьи это слова?
– Не знаю… То ли я их где-то вычитала, то ли они сами пришли – нанизались, как бусинки на нитку… – И добавила: – Иногда вообще с трудом веришь в то, что происходит. Удивительно! Совсем недавно вы были в России, в этой далекой стране – я представляю ее себе без конца и края и только в двух цветах – в зеленом и белом. Страна, которую населяют загадочные люди. Романтическая страна. А теперь вот вы во Франции: когда я вас увидела в первый раз, мне показалось, что я вас уже знаю! Вы говорите на моем языке и сражаетесь за мою родину. Вам не случалось встретить человека, который бы совпадал с образом, созданным вашим воображением?…
«Вон оно как, – подумал я, – милый полковник, с романтикой у вас перебор. Надо же, сколько сантиментов. Но в конце концов это ваше право, хоть вы и гроза танков».
А полковник Покровский продолжал:
– Вы пришли, как приходит в разгар знойного дня странник из чужого мира. Вы пришли, и я сказала себе: «Это он!» Простите мне мою откровенность. Я всего лишь француженка, каких тысячи. И обещайте, что все, что я вам сказала, останется между нами.
Поздно ночью я спустился в садик за домом, зашел в беседку и сел на скамью в глубине. Я смотрел, как блуждает луна в нагромождениях туч, словно корабль среди льдин.
Все представлялось мне в голубых тонах, все будило настойчивые, осязаемые образы. Понимаешь, я осязал голубой цвет, в котором они представали передо мной… С тобой случалось что-нибудь подобное? Как ты воспринимаешь цвета?
…Дул легкий ветерок, как будто от взмахов невидимых крыльев, от ровного дыхания спящего горизонта; он овевал меня, казалось, тем же цветом – голубым! Говорят, что это цвет духовных высот, чистоты, мира. В тот миг мне ничего не надо было – только оставаться в сферах, до которых я возвысился. Верно, христианство не зря пользовалось этим цветом, он располагает разум к примирению, успокоению.