Ретт с каким-то подчеркнутым злорадством вспоминал и «этого слизняка Эшли», и ее беззаветную любовь к этому хрупкому юноше… «Ты слишком поздно полюбила меня, – иногда говорил ей Ретт, – слишком поздно…» Скарлетт однажды пыталась было в свойственной ей манере возразить: «Лучше поздно, чем никогда!..», но, поймав на себе какой-то тусклый взгляд своего мужа, сразу же осеклась…
Для чего он постоянно напоминает ей об Эшли ведь его давно уже нет в живых!
Зачем?..
Да, временами он казался каким-то чужим, непонятным, иногда казалось, что Ретт, ее любимый Ретт совершенно незнакомый ей человек…
Это пугало Скарлетт – наверное, даже больше, чем надвигающаяся дряхлость.
Ретт не мог упустить случая, чтобы не напомнить своей жене и о том, как та в свое время изменила ему с актером Бэном Брэдли – и хотя с того времени прошел не один десяток лет, но рана, нанесенная Скарлетт своему мужу, казалось, незаживаема…
Скарлетт, понимая свою вину, при подобных разговорах только печально замолкала; когда же реплики Ретта становились совершенно несносными, она только резко поднималась и выходила из комнаты, боясь, что скажет своему мужу какую-нибудь очередную резкость, которая надолго выбьет его из колеи…
Ретт спустя какое-то время и сам понимал, что зря заводил этот разговор – тем более, что по его собственному выражению, «нет ничего глупее, чем ревновать женщину к ее прошлому…»
И он с улыбкой говорил об этом своей жене – конечно, та охотно соглашалась… Только в такие моменты она могла взглянуть ему в глаза.
Но Ретт…
Он все-таки по-прежнему любил ее, любил, несмотря ни на что, и потому никак не мог ее простить.
Так, во всяком случае, думала сама Скарлетт, и ей казалось, что она не ошибается.
«Женщина, – говорил ей когда-то все тот же Эшли, – очень редко ошибается в тех чувствах, которые она внушает мужчине».
И вновь Эшли…
Тьфу, что за напасть!..
И почему он так назойливо вспоминается ей именно сегодня, когда у нее такое спокойное, такое умиротворенно-меланхолическое настроение?..
Как хорошо, что Ретт не может читать ее мыслей… Впрочем, кто знает…
Ее очень беспокоило то, что в последнее время их размолвки становились все продолжительней и продолжительней, Ретт в своих замечаниях иногда переступал границы дозволенного – в подобных случаях Скарлетт как-то сразу, точно черепаха в свой панцирь, уходила в себя, и на все попытки Ретта найти путь к хотя бы короткому примирению отвечала только односложно – «да» или «нет».
Что еще ей оставалось делать?..
Но больше всего беспокоило Скарлетт то, что в последнее время – какие-то несколько месяцев назад, – Ретт стал другим…