– А что ты скажешь?
– Ничего. Мы не должны себя выдавать. Надеюсь, тот, кто снимет трубку, назовет себя. – Он протянул руку.
– Подожди, – остановила его Констанс. – Дай трубку мне.
– Почему?
– Я могу узнать голос того мужчины, ее сообщника.
– Сомневаюсь, но все же попробуй. Констанс сняла трубку, а Брайан ткнул пальцем в кнопку. Ответили после четвертого гудка.
– Малкольм Кенвуд слушает.
К такому ответу Констанс оказалась совершенно не готова. Она замерла, изумленно глядя на Брайана.
– Говорите! – нетерпеливо призвал голос. Брайан быстро нажал на рычаг.
– Ну?
– Он!
Андреа Уолшэм всегда чувствовала себя уверенно, потому, что никогда не бралась за дело, не имея запасного варианта. Когда год назад ее тогдашний американский жених, преподаватель колледжа, ни с того ни с сего разорвал помолвку, она не стала горевать, а села в машину и рванула в Голливуд, к подающему большие надежды актеру, с которым встречалась целых четыре месяца. При этом ни восходящая «звезда», ни погруженный в книги профессор о существовании друг друга не догадывались.
Голливудский роман развивался в нужном направлении, и Андреа уже успела познакомиться с будущими свекром и свекровью, но тут старик-отец срочно призвал дочь на родину. Страна Бернса и виски никогда не вызывала у Андреа горячих чувств, но отец оплачивал ее учебу в Калифорнийском университете, и она не собиралась выпускать из рук одну ветку, не ухватившись за другую.
Малкольм Кенвуд работал на Джереми Уолшэма около десяти лет и пользовался его полным доверием. Именно ему Джереми поручил заняться поисками покупателя, когда почувствовал, что долго не протянет. Рьяно взявшись за дело, Кенвуд прежде всего провел полную инвентаризацию имущества. Однажды, роясь в старых бумагах, он обнаружил документ, согласно которому картина, считавшаяся «произведением неизвестного автора предположительно конца восемнадцатого века» принадлежала кисти самого Тернера[4]*. Кенвуд увидел свой шанс. Не доверяя бумажке, он устроил негласную экспертизу, вызвав специалиста из Ливерпуля, который подтвердил: картину написал великий английский живописец.
Другой на его месте пустился бы в какую-нибудь авантюру и угодил в тюрьму, но у Кенвуда присутствие ума уравновешивалось отсутствием смелости. Он решил посвятить в свое открытие Андреа, не показывая, конечно, все карты. К тому времени, когда Андреа переступила порог родного дома, Кенвуд уже приготовил точную копию картины, определил примерную ее стоимость, но еще не начал поиски покупателя.
Они быстро нашли общий язык и стали ждать удобного случая, чтобы произвести подмену. Когда врачи настоятельно порекомендовали Джереми Уолшэму лечь в больницу, сообщники решили, что их час пробил. И тут, как назло, на головы им свалилась парочка из агентства «Темз Истейт корпорейшн»!