— У меня времени нет, — отвечала она.
— Вот именно поэтому вам и следует со мной поговорить, — возразил я, прибегая к приему, именуемому «доказательство от противного». Нужно убедить потенциальную жертву в том, что причина, по которой она не может этого сделать или не может позволить себе это сделать, является на самом деле причиной, по которой она именно может и должна это сделать. Оставалось копнуть поглубже, чтобы найти доказательство своей правоты.
— Видите ли, как показывают исследования, чем больше времени вы тратите на образование, тем больше свободного времени у вас остается потом.
Блеф чистой воды. Но мне показалось, что звучит убедительно. Думаю, моей собеседнице тоже так показалось. Она в последний раз взглянула на «форд» и перевела взгляд на меня.
— Ладно, — сказала она, наконец отодвигая дверь-ширму. Упрямые ящерки не двинулись с места.
Я вошел в фургон. Возможная сделка замаячила на горизонте, и в радостном предвкушении я почти позабыл о своем страхе перед голодранцем. Я занимался этим делом совсем недавно (не то что Бобби, тот уже пять лет), но я отлично знал, что самое трудное — это войти в дом. Я мог целыми днями биться как рыба об лед и не войти ни в одну дверь, но, оказавшись в доме, без сделки я не уходил ни разу. Ни единого разу. Бобби говорил, что это признак настоящего книготорговца. Именно им я и мечтал стать как можно скорее. Настоящим книготорговцем.
Итак, я оказался внутри фургона. Вместе с этой увядающей дамой и ее незримым пока что мужем. И в живых должен был остаться только один.
Внутри фургона уличная вонь мусора и гниющих отбросов сменилась застарелым запахом сигарет. В моей семье все курили сигареты, вся моя родня, за исключением отчима, который предпочитал сигары или трубку. Я всегда терпеть не мог этот запах, меня бесило, что он впитывается в мою одежду, в мои книги, в мою еду. Когда я был еще маленьким и мне полагалось приносить с собой в школу обед, мои сэндвичи с индейкой неизменно пахли «Лаки страйк» — этими мерзкими сигаретами, которые курила моя мамаша.
От этой женщины тоже пахло сигаретами, а на пальцах у нее красовались желтые никотиновые пятна. Она сказала, что зовут ее Карен. Муж ее выглядел моложе, чем она, но, кажется, старел еще быстрее — я был уверен, что этот воздушный шарик сдуется гораздо раньше. Он был необыкновенно тощ, как и Карен, и вид имел совершенно изношенный. На нем была рубашка без рукавов в стиле Ронни Джеймса Дио,[5] выставлявшая напоказ костлявые руки, обмотанные пучками тонких, но крепких мускулов. Его прямые рыжеватые волосы доставали до плеч. Он был недурен собой в том же смысле, что и Карен, то есть он выглядел бы куда привлекательней, если бы не имел вид человека, который вот уже несколько суток подряд не ел, не спал и не мылся.