– Сесть сможешь?
После неудачной попытки собрать вещи и уехать у Бетси исчезло всякое желание двигаться, поэтому она лишь закрыла глаза.
– Хорошо, тогда открой рот, лекарство-то нужно принять…
Положив пилюлю Бетси на язык, Джим взял чашку с водой и сел на край кровати. Потом осторожно просунул руку под голову Бетси, чтобы помочь ей принять сидячее положение. И пока он это делал, Бетси почувствовала биение его пульса. Она невольно посмотрела Джиму в лицо, – которое было так близко! – и их взгляды встретились. В это пронзительное мгновение Бетси почудилось, что она слышит, как бьется сердце Джима – взволнованно, учащенно… Этот волшебный звук немедленно вызвал отклик в теле Бетси, такой сильный, что на мгновение отступила головная боль.
Джим кашлянул, отводя взгляд в сторону. Но в следующую минуту встрепенулся и поднес к губам Бетси чашку.
– Давай глотай таблетку… И чтобы больше никаких фокусов! Я-то ладно, а вот Томас воспримет твою блажь не очень хорошо.
Эти слова сразу вернули Бетси к реальности. Их суть сводилась к тому, что чуда ждать нечего – Джим никогда не преодолеет предвзятости по отношению к ней. И воздвигнутая между ними стена будет существовать вечно.
Только с больной головы можно допустить, что он позволит мне забыть прошлое, мрачно подумала Бетси. Похоже, ему доставляет удовольствие при каждом удобном случае
Соскользнув с руки Джима, она без сил откинулась на подушки. Ее одолевала такая слабость, что невозможно было удержать слез и они наполнили глаза.
– Я лишь хотела сделать тебе приятное, – прошептала Бетси. – Мне ли не знать, что ты не желаешь моего присутствия в своем доме…
Джим прищурился.
– Правильно. Но я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не почувствуешь себя лучше. И пока не разрешит доктор Паттерсон, – тут же добавил он под воздействием какой-то мысли. – Не старайся корчить из себя мученицу, золотце, из этого ничего не получится. И вообще, я спектаклей не люблю!
– Как же ты ненавидишь меня… – устало вздохнула Бетси.
Мысли ее путались, и, лишь заметив саркастическую усмешку Джима, она сообразила, что не следовало произносить это вслух.
– Нет, дорогуша, ненависти я к тебе не испытываю. Это слишком сильное чувство, оно к тебе неприменимо. Жалость – да. Это больше подходит. Тебя можно пожалеть, потому что ты имела глупость влюбиться в Эндрю, который и тогда был женат, и сейчас пребывает в том же статусе, к тому же обзавелся сыном. – Он на миг умолк, словно подумав о чем-то, затем сказал: – Не могу понять, как Фейт, твоя мать, могла допустить такое! Ведь в то время она практически постоянно находилась здесь и не могла не видеть, как часто ты болтаешь с Эндрю. Могла бы догадаться, чем кончатся подобные беседы, – наклонности Эндрю были всем известны. – Он вновь на мгновение умолк, потом добавил другим тоном: – Правда, часть вины лежит и на мне. Я тоже должен был предвидеть, куда могут завести тебя приятельские отношения с Эндрю, но…