Бетси позволила Джиму довести ее до ванной, где находился туалет, но внутрь, разумеется, не пустила – еще чего недоставало! Потом он точно так же помог ей вернуться в постель. Нечего и говорить, что все это явилось для нее нелегким испытанием – не из-за головокружения и слабости, нет. Не так-то просто было отрешиться от осознания того факта, что на ней нет ничего, кроме ночной сорочки, а на Джиме – ничего, кроме домашних брюк. От одного этого могла бы закружиться голова… даже здоровая.
Когда Бетси легла, Джим сам заботливо укрыл ее простыней.
– Из тебя получится хороший отец, – скрывая за усмешкой смущение, заметила Бетси.
Он насторожился.
– Это ты к чему?
– Вижу, что у тебя неплохо развиты родительские инстинкты. Ты такой внимательный…
– Ладно тебе насмехаться, – проворчал Джим. – Прими лучше лекарство, и я пойду.
Он принес Бетси сразу три разноцветные таблетки, дал воды, чтобы запить, после чего действительно направился к двери. И уже взявшись за ручку, сказал:
– Думаю, мне следует извиниться перед тобой. Вчера мне даже в голову не пришло, что ты спустилась в расселину, чтобы спасти Ника. – Немного помолчав, он добавил: – Почему ты сразу не сказала мне об этом?
Бетси повела бровью.
– Не сочла необходимым. Все равно это ничего бы не изменило.
– Что ж, пусть так. Хотя… – На миг задумавшись, Джим махнул рукой. – А, оставим это! Отдыхай пока, позже Кейти принесет тебе завтрак. Кстати, если хочешь, могу тебя покормить.
Только не это! – вспыхнуло мозгу Бетси.
– Нет! – произнесла она громче, чем следовало. – Спасибо, сама справлюсь.
– Хорошо, – вздохнул Джим. И шагнул в коридор.
А Бетси потом лежала и думала о том, что все как-то странно. Джим извинился. Казалось бы, есть повод для торжества, но как-то невесело на душе. Вместо радости сердце наполнилось горечью и тоской. Бетси больше всего хотелось, чтобы последние семь лет можно было бы прожить заново, освободившись от всего, что связано с Джимом.
Вопреки ожиданиям Бетси следующая неделя прошла спокойно. Джим навещал ее, но в разговорах больше не касался скользких тем и не пытался оказать помощь, которая привела бы ее в смущение. Он лишь интересовался самочувствием Бетси, спрашивал, не забывает ли она принимать лекарства, а также есть ли у нее какие-либо пожелания относительно еды.
Наведывался к Бетси и Ник, всегда вместе с Клатчером. Каждый раз он сначала приоткрывал дверь и заглядывал в щелочку, так что виден был лишь его словно вопрошающий глаз, да еще влажный черный нос Клатчера. Затем оба заходили и приближались к кровати. Клатчер сразу принимался ласкаться, Ник же просто стоял и смотрел на эту картину. Иногда он почти сразу уходил, но к концу недели начал задерживаться, устраивался в кресле и сидел, слушая, как Бетси болтает с Клатчером. Впрочем, с ним самим она тоже говорила, но эти беседы носили односторонний характер.