И, расталкивая толпу в дверях, он первым ринулся в школу. Раздевалка оказалась, на удивление, пустой. Точнее, народ там, конечно, был. Однако Компания с Большой Спасской протолкалась внутрь и вышла наружу почти без боя.
— Ну ты молодец, — уже поднимаясь по лестнице, обратился Олег к Женьке. — Алевтина же предупредила, что будет сегодня тебя спрашивать.
— Знаю, — развел руками Женька. — Но так получилось.
— У тебя всегда как-то так получается, — назидательно заметил Темыч.
— Да я вообще-то вчера хотел химию выучить, — отозвался Женька. — Но меня мать отвлекла.
— Вот зато сегодня тебя Алевтина развлечет, — вклинилась Катя. — Влепит двойку, а потом будешь все каникулы пересдавать.
— Я раньше пересдам, — отмахнулся Женька. — До каникул-то еще целых три недели.
— По-моему, проще было бы выучить, — закатила глаза Катя. — Но легкие пути не для нашего Женечки. Он у нас любит преодолевать трудности.
— Не-ка, не люблю, — обезоруживающе улыбнулся Женька. И, взъерошив двумя руками и без того растрепанную длинную шевелюру, добавил: — Просто у меня так получается.
Ребята вошли в химический кабинет. В это время прозвенел второй звонок. Женька уныло поплелся на место и на всякий случай пригнулся так, чтобы не слишком бросаться в глаза. У него еще теплилась надежда, что Алевтина Борисовна забудет о своем обещании. Женька по опыту знал: в таких случаях главное — не высовываться.
Алевтина, однако, не появлялась. Прошло уже больше пяти минут, а ее все еще не было.
— Вдруг совсем не придет, — прошептал Женька на ухо Темычу.
— Надейся, — сварливо откликнулся тот. — Алевтина всегда приходит.
Однако Темыч на этот раз ошибся. Вместо тощей и нервной Алевтины Борисовны в кабинет вошел пожилой и грузный учитель литературы Роман Иванович.
— Попрошу внимания, — густым басом прогудел он. — Алевтина Борисовна заболела. Поэтому мы сейчас проведем внеочередной урок литературы.
— Всю жизнь мечтали, — громко изрекла с задней парты Моя Длина.
— Встать, Школьникова! — приказал Роман Иванович.
— Могу и встать, — лениво поднялась на ноги Моя Длина.
— Вот постой, Школьникова, и подумай, как нужно с учителем разговаривать, — кинул на нее мстительный взгляд литератор.
Вдруг глаза у Романа Ивановича хищно блеснули, и он вкрадчиво произнес:
— Нет, Школьникова, я передумал. Чем зря стоять, лучше выйди к доске и прочти нам, пожалуйста, наизусть стихотворение Некрасова «Муза».
— Роман Иванович, вы не имеете права! — немедленно заявила Моя Длина.
Рот у литератора изумленно раскрылся. Толстое лицо и лысина налились краской. Раньше Роман Иванович преподавал в Суворовском училище и был поклонником железной дисциплины.