Георгий послушно лег на лед, и было видно, что на его ресницах задрожали мелкие капельки слез.
– Мы должны дать знать о себе. Мы должны дать знать о себе… – быстро-быстро, словно в забытьи зашептал Георгий вздрагивающими губами.
Людмила встала, подошла к геофизику и встала рядом. Оба члена экипажа несколько минут пристально смотрели на своего больного товарища.
– Может, все-таки пойти на риск и сделать укол? – озабоченно поинтересовался Владимир Феоктистович, с тревогой поглядывая то на бредящего Георгия, то на судового эскулапа. – На батискафе такая мера вам и мне спасла жизнь, – напомнил он. – Правда, здесь нам его поступки вряд ли чем грозят, только ему самому. Мало ли что может прийти Георгию в голову? Пойдет, и сиганет со льдины в море, – мрачно предположил академик, сочувственно глядя на задремавшего Портнова. – Долго мы с вами не продержимся, даже если будем дежурить по очереди. Усталость свое возьмет. А там неизвестно, что может случиться. Я себе в жизни тогда не прощу. Может, все-таки сделаем укольчик, а, Людочка? – жалобно попросил геофизик, вопросительно глянув на подчиненного.
– Хорошо, Владимир Феоктистович, – согласилась девушка, – сделаем. Но только тогда, когда сами будем уже не в силах присмотреть за Георгием, – выдвинула она свое условие. – После инъекции, как и на холоде, жизненные процессы в организме замедляются, – строго произнесла врач, – а тут – и то, и другое. Георгий может просто умереть. Постепенно остановится сердце, а ни мне, ни вам этого, я так понимаю, не надо.
– Упаси боже! – академик замахал на девушку руками. – Ни в коем случае!
– Вертолет! Вертолет! – вдруг истово заверещал Георгий, проворно вскочил на ноги, не выказывая при этом никаких признаков боли или головокружения, выхватил из куртки академика, на которой лежал, ракетницу и рванул к выходу. Опешившие на секунду Людмила и Владимир Феоктистович опрометью бросились за техником, так внезапно вышедшим из коматозного состояния.
– Куда?! Назад!!! – грозно закричал академик, на бегу пытаясь схватить Георгия за полу куртки.
– Жора, вернитесь! Вы больны! Вам надо лежать! – вторила геофизику Людмила, пытаясь поспеть за мужчинами. Но все грозные окрики и уговоры врача и руководителя экспедиции были тщетны. Техник огромными скачками несся к середине льдины, размахивая ракетницей.
Спустя минуту после начала погони, когда и он, и Людмила перестали кричать, сосредоточившись только на беге, Владимир Феоктистович и в самом деле явственно услышал шум мотора геликоптера. Академик запрокинул голову, но бежал он против солнца, и рассмотреть в ярком свете дневного светила ничего не смог. Бежавший чуть впереди Георгий тоже задрал голову, зацепился ногой за какой-то небольшой ледяной выступ и со всего размаха рухнул лицом в снег. Владимир Феоктистович тут же навалился на подчиненного и стал с силой выворачивать ему руку, пытаясь завладеть ракетницей. Если бы Георгий был здоров, вряд ли шестидесятилетний академик смог бы посоперничать с полным сил мужчиной. Но при падении техник, и без того схлопотавший уже сотрясение мозга, хоть и несильно, но ударился еще раз и почти что сразу потерял сознание. Так что борьбы не вышло. Владимир Феоктистович завладел ракетницей, на всякий случай сделал Людмиле рукой знак: «Ложись!» – и нацелил окуляры бинокля в ту сторону, откуда доносился рев вертолетного двигателя. В чистом небе машину он отыскал быстро. Американский военный вертолет (академик ясно рассмотрел на фюзеляже большие и четкие белые буквы «US ARMY»), под брюхом которого на тросах мерно раскачивался батискаф, быстро удалялся от льдины, не обращая никакого внимания на маячащих внизу людей.