Он присел рядом с ней и ладонью вытер слезы на ее щеках.
– Ну а теперь, быть может, вы расскажете мне, кто вас обидел?
Каролина опустила глаза. Она была в этот момент такой беззащитной, что Стив сам чуть не расплакался, растрогавшись.
И как это он принял эту милую, искреннюю женщину за безжалостную стерву? Подумаешь, шикарная блондинка! Она только с виду такая неприступная. В душе Каролина, оказывается, крайне ранима.
Она судорожно вздохнула и попыталась улыбнуться.
– Знаете, в общем-то никто меня не обижал. Я просто так расплакалась. От переизбытка чувств. Я страшная, да? – вдруг спросила она и взглянула на Стива наивным, детским взглядом. Так смотрят испуганные дети, которые только что перестали плакать, потому что-то кто-то очень добрый их утешил.
– Вы самая красивая женщина на свете, – сказал Стив.
И вот странно – он на самом деле так думал!
Род барабанил пустой бутылкой в дверь, время от времени прикладываясь к стальной обшивке ухом. Никто не откликался, хоть плачь.
Николь мрачно наблюдала за ним, сидя на скамеечке, которую Род притащил сюда. Они решили, что так будет легче услышать, если кто-то спустится в подвал или хотя бы появится поблизости.
– Не понимаю, – сказал Род, – зачем делать двери в погреб стальными? Нельзя было обойтись фанерой?
– Не разбей бутылку, – предупредила Николь, – иначе здесь повсюду будут стекла.
– Мне уже все равно.
Он снова застучал в дверь, но вскоре прекратил это бесполезное занятие.
– Ума не приложу, куда он делся, – пробормотал Род и сел рядом с Николь.
– Кто? – насторожилась она.
– Да хотя бы дворецкий! Неужели так сложно спуститься в погреб и посмотреть, все ли в порядке?
– А зачем ему это? – саркастически произнесла Николь. – Возможно, в этот погреб заглядывают раз в несколько месяцев.
– Ну ничего, главное, что от голода и жажды мы не умрем, – оптимистично заявил Род.
– Мы сопьемся.
– Зато подружимся.
Николь даже не стала возражать. Она так устала и замерзла, что не было сил спорить с Родом.
А тот молча смотрел на дверь. Герцог должен был выпустить их два часа назад. Скоро ужин, неужели их не хватятся? Что могло произойти, если Герцог напрочь забыл о них?
Род вздрогнул от внезапной мысли, которая пришла ему в голову: а что, если с Альбертом случилось какое-нибудь несчастье? Сердечный приступ, например. Вдруг Герцог лежит без памяти в госпитале и не может сказать, что в подвале заперты Род и Николь?
А что, если Альберт вообще умер?
Подобная перспектива отнюдь не обрадовала Рода. Хоть сейчас он и ругал Герцога на чем свет стоит, но все же не желал смерти своему потенциальному спасителю.