– Подождите минутку. У вас на носу пыльца. – Луис провел большим пальцем по кончику ее носа. – И потом, у вас соленая кожа.
– Так же, как и у вас! – выпалила Габи.
– Ну, что же, – он слегка улыбнулся, – значит, нам обоим необходим пресный душ.
И Луис начал развязывать ее саронг.
– Нет, – Габи попыталась вновь стянуть узел. – Я, пожалуй, лучше пойду в дом и помоюсь.
– Чепуха, – холодно ответил Луис, – так гораздо приятнее. Я всегда купаюсь здесь после моря.
Легким движением он сдернул с нее ткань и небрежно уронил саронг на траву. Затем, подхватив Габи под руки, опустил в бассейн и подтолкнул к камню, на который падал поток воды.
У Габи перехватило дыхание, когда холодная вода покрыла ее разгоряченные плечи, а затем вновь, когда Луис ладонями направил на нее струю, нежно, словно шелком охватившую ее тело. Габи захотелось приказать ему прекратить это, освободить ее, отпустить в комнату, но она чувствовала, что совершенно бессильна, что его прикосновение лишило ее возможности сопротивляться.
Когда Луис опустился перед Габи на колени, направляя струю на ее бедра, она посмотрела на него сверху вниз, и пульсирующая боль медленно охватила ее сознание. Габи захотелось прижать к груди эту темноволосую мокрую голову, захотелось, чтобы все это происходило ночью, и он, спящий, покоился в ее объятиях.
Луис медленно поднялся на ноги, и Габи поняла, что он прочел на ее раскрасневшемся лице. В ее глазах отражалось робкое желание, и она уже не могла скрыть его.
– Вот видишь, – Луис снова уклончиво улыбнулся. – Вдвоем купаться гораздо приятнее. Ну а теперь ты так же облей меня.
– Я…
Мгновение она смотрела на него, ничего не видя перед собой, а затем набрала пригоршню воды и плеснула на его руки. А затем, пока Луис неподвижно стоял перед ней, Габи вновь и вновь окатывала его холодной водой. В своей профессиональной деятельности Габи, конечно, приходилось прикасаться не к одному мужскому телу, приходилось массировать и ощупывать сотни мужских рук, ног, торсов, и это тело мало чем отличалось от других. И все-таки отличалось. Ни у кого не было такой мягкой и горячей кожи, нежной как шелк, никогда не испытывала она столь волнующего желания, когда, прерывисто дыша, следила за движением его упругих мускулов, напрягающихся при каждом ее прикосновении и затем расслабляющихся вновь, не ощущала любого, самого легкого движения мышц в этих сильных ногах.
Когда Габи наконец устала, Луис медленно приподнял ее, и, ослепленная невыносимым сиянием солнца в струях водопада, она положила руки ему на грудь. Дымчато-серые глаза Луиса потемнели от страсти. Он потянулся к Габи, заслонив от нее солнце. Нет, она не должна позволять целовать себя! Если только раз позволить…