Родина — понятие емкое. Родина — и малая есть, и большая, великая. А малая родина в сердце может до невозможных пределов расширяться, тогда и большая родина в ней легко умещается. Им в сердце места хватит. Так великое в малом сберегается.
А если есть у человека какое добро, то всегда находятся те, кто хочет его обобрать, ограбить. И среди своих на родине есть люди нехорошие, которые не по правде живут, но эти не так страшны, потому что они все-таки вроде как свои. А особенно те опасны, которые — не наши, а — пришлые, которые к нам в Россию с умыслом приехали, у них законов вообще никаких не существует.
Так вот, я им всем, врагам тайным и явным, а особенно — пришлым, чужакам, которые нас догола ограбить приехали и душу нашу выпить, так хочу сказать:
— А ну-ка вон отсюда! Наша — родина! А ваша — проклятая чужбина! Уезжайте, укатываетесь к себе, там живите! А нам не мешайте! Мы никого не трогаем и к нам не лезьте! Никому родину не отдадим!
И еще:
— А то как двинем в лоб кулаком, никому мало не покажется! Полетите к себе за моря, за океаны, в пропасти свои бездонные, пока там не сгинете и не издохнете!
Они же человеческого языка не понимают, с ними только так и можно разговаривать: криком и силой. Потому что нельзя терпеть, чтобы кто-нибудь на родину покушался.
К маме моей знакомая зашла, подружка детства, когда-то они рядом жили, за речкой, в куклы играли. А может, и не играли в куклы, некогда было играть. Да и кукол у них тогда не было. А если и играли иногда, то в тряпочки, в лоскутки.
Вообще-то знакомая в церковь пришла, тут рядом недавно церковь открыли… Помолилась там, утешилась, и по пути к маме зашла, поговорить да отдохнуть, ноги у нее сильно болеть стали, ходить тяжело.
А сама — говорунья хорошая, пока сидит, отдыхает, все говорит, говорит, смеется… И мама посмеивается, она тоже поговорить любит. О нынешнем говорят, прошлое вспоминают, какие-то детские забавы, охают, ойкают, а обоим уже по семьдесят лет с годком, детям — по пятьдесят и внуки взрослые.
Поговорили так, посмеялись грустно, прослезились, где надо, а потом знакомая про Аленку историю рассказала, трогательную очень.
— Соседка как-то прибежала — в руках цыпленок, маленький еще, в пуху, кое-где перышки. Спрашивает: «Ваш?» Мы поглядели. «Да нет, не наш, наши уж большие». — «Чей же тогда? На улице подобрала. Или кошка притащила, или еще чего…»
А он, бедный, уже голову на бок свесил, зевает, не хочет жить. Видим, совсем животинка погибает. Что делать? Жалко, взяли к себе, стали выхаживать. Дали из пипетки лекарства, поставили в углу баночку с водой, пшена насыпали. И он оклемался, ожил. Стал попискивать, потихоньку зернышки поклевывать. Ну, раз стал с нами жить, надо ему и имя придумывать. А сам то он небольшой еще, не определить — петушок или курочка. Ладно, назвали его Аленкой.