Вдруг слышу, недалеко от меня кто-то негромко ругается, поматеривается. Я голову-то выставил из-за куста, смотрю — и правда, сидит от меня недалеко старичок, дедок каменский, склонился над удочкой и поругивается. Попыхивает папироской, кашляет и разговаривает с рыбой. Сам худенький, как палочка, в пиджачке, в калошах, через плечо — сумка рыбацкая из кирзы, самодельная. Удилище — тоже самодельное, толстоватое, кривоватое, белое, как кость, солнцем высушенное. Молодец дедок, пришел на бережок душу отвести, забыть о старости, сидит себе, ловит. И правильно! Только долго он на одном месте усидеть не может, быстро к другому перебегает… Подвижный, живой дедок оказался. А у настоящего рыбака всегда так: свое место хорошее, а соседнее — еще лучше. И по всему видно, очень уж ему поймать хочется, прямо нетерпежка какая-то! Я не стал прятаться, кашлянул, выказал себя и поздоровался почтительно. Дедку-то лет восемьдесят, наверное, никак не меньше, значит, он рыбак со стажем, тут без уважения нельзя.
Он увидел меня, вскинул плечи — не ожидал.
— Доброго здоровица! Не один я тут ловец, значит, вот как… Тоже, паренек, рыбачишь?
— Пытаюсь… Перебрел попробовать… Места тут хорошие…
Я давно уже не «паренек», мне уж сорок лет, ну ладно, ничего. Конечно, он удивился, что незнакомого здесь встретил. Мне вдруг стало неловко, вдруг да я на его омута залез? Вдруг он их своими считает?
— Места хорошие, а как же… — вздохнул он и добавил с легкой обидой: — А у меня даже ни разу не клюнуло. Вот гадство-то, a? Нy, а ты надергал кого?
— Здесь, можно сказать, ничего, двух окуньков, а там, ниже, нa перекате, поймал немного: пескарик и чебачок.
— А я ведь — ничего, даже ни разу не клюнуло! — повторился он, сокрушаясь. — Пустой нынче… — И подергал за кирзовую сумочку на боку. Нет, сидел бы дома, старый дурак, погнала меня нелегкая… Старуха говорила: не ходи, а я все равно пошел… Теперь заест, что по-пустяшному сбегал, калоши только прохудил.
Я понимающе развел руками: раз на раз не приходится, рыбалка — дело такое… очень непредсказуемое. Мало-помалу, незаметно, перебрасываясь словами, мы стали подбираться дpyr к другу, пока не уселись рядом. Я закурил, он тоже запыхтел папироской задумчиво, чему-то сам рассмеялся и закачал, затряс головой… Потом в упор поглядел на меня, хитро сморщился и доверительно поведал:
— Рыбацкая страсть, она ведь удержу не знает. Вот, сам я постарел дальше некуда, в чем душа держится — не знаю, а страсть моя рыбацкая нисколько не постарела. Вот ведь что творится! Я как с детства пошел рыбачить, так и по сю пору… Все нарыбачиться не могу. Я как запах реки услышу, так аж трясусь весь, и водки не надо. Что за страсть такая к рыбалке? Прямо самому не понятно…