— Это ваш дом, сэр, — заметил поверенный. — Однако, боюсь, я занял чужое место — ведь стол накрыт на три персоны.
— Я поем на кухне, — сказал Джилли.
— Думаю, не стоит, — проговорил поверенный. — Я не стану есть — вдруг вы вздумали меня отравить. Подойди, сядь рядом и попробуй из моей тарелки.
Маледикт опустил голову, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее чувство досады. Он желал этому человеку смерти — желал так сильно, что, подстегиваемый Ани, был готов пойти на любой риск. Маледикт встретился взглядом с Янусом, прочел в его глазах, что поверенного можно убить, прежде чем он нанесет больше одного ранения кому-нибудь из них. Но слуги были за стеной, а тайны хранить так непросто. Лучше всего, если этот негодяй умрет молча и быстро. Если уж он не доверяет им в отношении еды, то и они не имеют права верить, что, покинув их дом, он сдержит слово.
Маледикт опустил ладонь на рукоять меча: поверенный проследил за его движением, сузив глаза. Смерть принесет не клинок; этот негодяй осторожнее, чем кажется, самоуверенность — только маска.
— Что у нас на ужин, Джилли? — спросил Маледикт, растягивая время и размышляя о возможности применения яда, столь любимого в Итарусе. Однако все зелья хранились в комнате наверху.
— Устрицы, прямо с рынка.
Маледикт откинулся на спинку кресла, пока лакеи подавали блюда, и пристально наблюдал за поверенным, пытаясь определить: всегда ли тот так осторожен и сосредоточен на оружии — или же есть более серьезный повод для беспокойства. Юноша взял устрицу, пробуя пальцем острый, зазубренный край ее раковины.
— Джилли, не так ли? — позвал поверенный. — Разрешаю тебе попробовать первым.
— Поздно, — проговорил Маледикт, бросая на тарелку опустевшую раковину. — Джилли, они хороши.
— Это тебе так кажется, — возразил Янус, ковыряя свою устрицу с нескрываемым отвращением. — Если бы ты любил меня, Мэл, то не стал бы подавать их, даже несмотря на то, что Арис ввел запрет на импорт продуктов. Я видел гавани, где их вылавливают. Там такая отвратительная вода!
— Цены на продукты просто нелепы. Итарус получает львиную долю и оставляет нам возможность ссориться из-за жалких остатков, немыслимо завышая стоимость. Аристократам стоит научиться жрать крыс, как мы когда-то. Тогда они перестанут страдать от безденежья.
— Мэл, неужели обязательно в каждом разговоре упоминать о прошлом? — рассердился Янус. — К тому же, мы никогда не ели крыс. Крысы — грязные животные!
Лицо поверенного расплылось в ухмылке.
— Трудно убедить окружающих, что принадлежишь к высшему обществу, когда им случалось видеть тебя в лохмотьях и грязи.