То было не видение, а судьба, которой он желал избежать. На носу корабля толпились матросы, пили перед отправлением в плавание, травили байки, починяли рыболовные сети, которые будут кормить их долгие недели и месяцы. К причалу тянулись сходни — чтобы с легкостью добираться до пивных и борделей.
Когда-то команда корабля показалась бы Джилли неплохой компанией. Теперь он мог думать о матросах лишь как о врагах и надеялся только, что они достаточно пьяны и успели потерять бдительность. Но напиться настолько, чтобы дать ему сбежать прямо из-под носа? Джилли сомневался.
Джилли приник к верхней ступеньке, прижался щекой к просоленной древесине, и стал наблюдать, как пожар заката затухает в море, как по палубе блуждают тени. Он потерял чувство времени. Если бы не созвездие Паука, ожившее в вечернем небе, Джилли поверил бы, что проспал в трюме много-много лет.
Тень — его тень — отделилась от собратьев по палубе и поплыла к Джилли. Теперь она почти не походила на человеческую. Тень истекала кровью, похожей на разбавленные чернила, размывалась по краям. Вот она перенеслась к Джилли, заключила его в холодные и мокрые объятья, и голос, подобного которому Джилли никогда не доводилось слышать, выдохнул, как шрам оставил: Торопись.
Джилли отдался на милость тени и побрел, спотыкаясь точно пьяный, по направлению к матросам, к сходням, к манящей безопасности берега. Хотя волоски на коже у него встали дыбом, а сердце гулко билось, отдаваясь в больной голове, он все же миновал толпу и ступил на сходни. Похоже, матросы ничего не заметили, даже когда ветхое дерево заскрипело и прогнулось под его весом.
Вода под ногами закручивалась странными воронками, темными, со светящейся пеной, будто старалась дотянуться до Джилли своими всплесками. В глазах стоял туман, но Джилли усилием воли разгонял его и смотрел только на причал, только на бледное лицо в тени. Кто-то ждал его у кареты на том конце пирса.
С облегчением Джилли подумал: это приехал Маледикт, чтобы забрать его домой, и в кои-то веки он действует тонко, выманивает Джилли у врагов из-под носа, а не добывает свободу мечом.
Когда Джилли почти добрался до пирса, вода забурлила, подняла волну и обрушила ему на ноги, на лодыжки, соленую воду, смывая тень. Нага с отвращением отверг на удивление тонкую работу Ани.
Джилли заставил себя двигаться дальше и наконец оказался на убеленных солью досках причала. Он споткнулся, встал на ноги, стараясь идти нормальным шагом. Теперь, когда укрывавшая его тень исчезла, он боялся, что иллюзия развеется вместе с ней. Темное небо могло исказить его лицо и фигуру, однако он по-прежнему находился слишком близко от корабля, чтобы быть кем-то, кроме сбежавшего пленника.