Поднялся крик, и Джилли, прихрамывая и скривившись, пустился в некое подобие бега, от которого у него пульсировали голова и ребра, а мир раскачивался, словно занавес в театре — туда-сюда.
— Джилли, — позвал низкий хриплый голос, — поторопись.
Добравшись до конца пирса, Джилли почувствовал прохладные, гладкие пальцы на своей руке. Пустившийся в погоню капитан резко остановился.
— Леди, — осторожно произнес он.
Леди? Джилли вытянул шею, чтобы взглянуть, но тут же испытал приступ головокружения. В хриплый голос вкралась отчетливая приторность, которую он уже слышал прежде.
— И с чего вы взялись гоняться за моим слугой? Неужели он затеял драку с командой?
— Он мой. Обошелся мне в четыре луны.
— Принудительный труд незаконен, — возразила она. — И весьма постыден. — Джилли попытался освободиться. Ее ногти вонзились в его кожу, рождая новую боль, и он сдался.
— Но платить человеку за услуги не воспрещается. — Впрочем, голос капитана уже потерял уверенность. Джилли мутным взором смотрел на шелковую юбку, рваную, по колено в крови. Загубленное бальное платье.
— Когда эти услуги уже оплачены?
Джилли застонал, и она захохотала диким смехом.
— И вот я стою здесь и препираюсь, как будто должна доказывать свою правоту. Он мой, капитан. И не надо больше спорить. Меня обижать опасно. — Красноречива, как Маледикт, подумал Джилли, стуча зубами. Только, в отличие от Маледикта — враг.
— И все же вы лишились денег, а я знаю, как они порой бывают нужны. Я заплачу вам. — Она швырнула капитану монеты. Пока он ползал на коленях, стараясь не упустить в щелястые доски ни одной монеты, женщина проговорила голосом, подобным обнаженной стали: — Еще будут жалобы?
— Нет, миледи, — отозвался капитан, не поднимаясь с колен и дрожа всем телом. Теперь он понял, кто она такая, решил Джилли. Даже до моряков долетела молва о Безумной Мирабели.
Мирабель захохотала — голосом уже не таким приятным, как прежде, а напоминающим надтреснутый колокольчик. Она потащила Джилли к карете словно марионетку. Он молча растянулся на полу, роняя капли морской воды и крови. Мирабель зарылась пальцами в его мокрые волосы, вонзила ногти в кожу и открыла старую рану от удара о камин.
— Стало быть, Иксион в конце концов устранил тебя — или же в море тебя вышвырнул Маледикт?
Джилли поморщился, но не ответил, сосредоточенно стараясь обрести равновесие в покачивающейся карете.
— Ты даже не отвечаешь — а я потратила деньги и силы, чтобы спасти тебя. Полагаю, твое молчание свидетельствует о том, что ты еще и неблагодарный.
— Отпусти меня, — с болью выговорил Джилли. Он пошел в ее ловушку слепо, как гончая на запах, думая лишь о Маледикте.