— А, блин, точно, Шукшин. Извините, что я все перепутала! — поспешила посыпать голову пеплом студентка.
— Ничего страшного, бывает! — беззлобно сказала Татьяна, видимо привыкшая к повсеместной безграмотности, и теплым светлым взглядом, который, однако, длился лишь мгновение, поблагодарила меня за помощь.
Моя книга была оформлена моментально. Я рассчитывал, что старик слиняет, студенты пойдут искать своего Шушкина, а я вновь смогу поговорить с этим удивительным созданием по имени Татьяна. Например, я был уверен, что она поинтересуется, зачем мне такая заумная книга, и мы бы немного поговорили — и я, несомненно, смог бы замутить об этом авторе пару навороченных квинтэссенций, а потом я бы что-нибудь у нее спросил, допустим, что она делает завтра днем или вечером? Но, как назло, опять набежали чертовы читатели, еще пришла какая-то дотошная баба, вроде бы даже директор этой библиотеки, поэтому Татьяна поспешила со мной распрощаться и только удостоила мое величество почти безучастным «досвиданием».
Однако я не спешил убираться восвояси. Я делал вид, что убираю книгу в сумку, а сам в упор пожирал свою вожделенную брюнетку взглядом, словно пытался внушить ей: думай обо мне, как я думаю о тебе, возжелай меня, как я в данную минуту желаю тебя. Умоляю!
Все было тщетно. Мне пора было поворачивать оглобли.
Прощай, моя любовь! Увидимся ли вновь?!
Я ретировался в вестибюль, потоптался там в жестоких сомнениях, заглянул в туалет, прочитал на стенах все объявления, изучил план эвакуации в случае пожара и, убедившись, что к Татьяне по-прежнему не подойти, вывалился на улицу — распаренный, расстроенный и заторможенный. Бух, бух, бух! Только уже в самые уши.
Две сигареты, выкуренные одна за другой, мне не помогли.
— Урну для кого здесь поставили? — выплюнула упрек маленькая подвижная пенсионерка, имея в виду два свежих окурка на асфальте, и, не дожидаясь ответа, будто опасаясь неадекватной реакции с моей стороны, шмыгнула в библиотеку…
«Вернись! — приказал я себе. — Вернись туда и поговори! Да что с тобой, Саша? Как целочка ломаешься!»
Я собрался с духом, сделал два шага в сторону библиотечной двери и… развернулся и почти бегом рванул к своей машине.
Бух, бух, бух!
Уже когда завел двигатель и взялся за руль — подумал: «Теперь ведь я знаю телефон библиотеки! И имя! Я ей просто позвоню. Возьму да и позвоню, внаглую! Прямо сегодня! Через часик, ну через два!»
Мечты, мечты… Знаете, что?
Я давно заметил что мечты всегда лучше действительности.
Как однажды сказал Михаил Боярский в одном телеинтервью, когда у него спросили, на какой машине он сейчас ездит и как насчет шестисотого «Мерседеса», о котором он давно мечтал: «Я его купил, мысленно, — ответил ленинградец в широкополой шляпе. — И после этого сразу успокоился!»