– Ну что ж, говорите.
– Не здесь, Жанни, не среди этих людей.
Девушка поднялась:
– Я пойду с вами. Но помните, это вы настояли. – И обращаясь ко мне: – Ты пойдешь?
Я вопросительно посмотрел на Ришара, который вздохнул.
– Ну что ж, пойдем. Это, может, и лучше. Тут много посторонних.
Надо сказать, что если наш уход и несколько удивил остальных, то он не вызвал злорадного хихикания, которого я опасался.
За церковью между конопляными полями бежала тропинка, которая привела нас к роще, где росли ели и вязы, – она выступала над серпом нашей деревни. Частенько по вечерам я приходил сюда посидеть с книжкой в руке; передо мной на холмах и долинах, на пастбищах и в ивняках – всюду шла игра света и тени; не было ни одной детали, которая не восхитила бы меня, но и в целом все это представляло прекрасный ансамбль, которым я не переставал любоваться.
Воздух был еще теплый в этот вечер, однако легкая влажная дымка поднималась от низин.
– Вот и туман опять, – сказал Ришар. – Плохо будет гулять сегодня ночью.
Я уселся на траву, спиной к кусту. В нескольких шагах от меня молодые люди стояли вполоборота друг к другу.
– Ну и что? – спросила Жанни.
Я буквально увидел, как в горле у Ришара стоит ком.
– Жанни, – начал он, – я вчера был в замке… Услышала ли она?
– Я вчера был в замке и видел… видел этого молодого человека.
– И что? – спросила Жанни безразличным тоном.
– Я говорил с ним.
Он протянул руку к девушке.
– О! Я подумал… Я ждал. Но я не мог больше, вы меня понимаете?
Жанни резко спросила:
– Что вы ему сказали?
– Что вы несчастны, больше… чем он, может быть, думает…
– Вы ему это сказали!
– Разве я ошибся, Жанни? Разве я не смог догадаться? Разве вы хотели скрыть это?
– А после?!
– А после, меня это не касается, да, я знаю, но он? Нужно, чтобы он знал, чтобы не прятался в другой раз, чтобы не играл вами, чтобы вел себя как подобает мужчине наконец.
Она повторила недоверчиво:
– Вы ему сказали это…
Потом, подойдя к Ришару, она спросила надломившимся голосом:
– Что он ответил?
– Он тоже, он тоже мне говорил, что меня это не касается. А потом…
– А потом?
– А потом он ушел, он показал, на что он способен. И это не было красиво, Жанни, нет.
Но девушка настаивала:
– Что он ответил?
– Ничего, вранье, грязные слова…
Каждое из этих слов было для Ришара пыткой; он не решался, качал головой и рукой теребил машинально ленты кокарды.
– Но что?
– Что он вас едва знает, что встретил вас случайно и что сразу же вы…
– Да, да, а еще?
– Но я не могу, Жанни, вранье, я вам говорю… Что до него, уже… и что даже теперь… наконец, что он не несет ответственности. Вот видите!