- Стой! Кто едет?
- Свои!..
Всадники замолчали. Пользуясь их замешательством, Абдрахман решил действовать быстро и смело.
- Вы сами откуда, ребята? Дорогу бы указали к штабу шестого полка, сказал он твердым, уверенным тоном.
Приостановив коней, всадники начали перешептываться:
- Киргиз он, что ли?
- А то кто же, разве не слышишь по разговору!..
- Озiн кайдан?* - спросил один из всадников по-казахски.
______________
* Озiн кайдан? - Сам-то откуда?
- От генерала Акутина со срочным поручением.
Всадники снова зашептались, но теперь Абдрахман ни слова не мог понять из их разговора.
- Как твоя фамилия, киргиз? - Тот же всадник подъехал к Айтиеву и стал пристально всматриваться в его лицо. Абдрахман увидел - перед ним был казак. - Ты что, военный?
- Связной. Моя фамилия Айбасов.
Казак недоуменно пожал плечами и, развернувшись, отъехал к товарищу.
- Так по какой же дороге ехать лучше, по этой, что ли? Тьма такая, хоть глаз коли, как бы не заблудиться, - продолжал спокойно Абдрахман, указывая плеткой не на кожевенный завод, а в сторону вокзала. Он хотел окончательно ввести в заблуждение казаков и благополучно отделаться от них.
- Да поезжай этой!
- Спасибо, ребята! - поблагодарил Абдрахман и, стегнув лошадь, крупной рысью поехал к полотну железной дороги.
Он не сомневался, что это был казачий пикет, специально высланный для охраны дороги к заводу. "Окружили город... А теперь и завод отрезали". Ветер дул ему в спину, и он слышал негромкий разговор казаков:
- Он же в кожаной куртке!.. Как бы не оказался большевиком!..
- Эй, киргиз, остановись!
- Что такое, ребята?
- Поедешь к сотнику, вертай коня!
- Ойбой-ау, ведь я и так опаздываю! У меня срочное задание!..
- Стой, говорю!
- Где же ваш сотник?
- В заводской конторе. Поехали!
Абдрахман понимал, что казаки мирно не отпустят его. А если попадется на завод к сотнику, то и вовсе все пропало. "Как убежать? Лошадь у меня резвая, не раз побеждала в скачках. Оружие есть. Только вот дорога неровная - ухабы, рытвины".
- Куда ехать? - покорно спросил Абдрахман.
- Поехали!.. - Казак дернул повод.
Абдрахман круто развернул коня и, прежде чем казак успел опомниться, вихрем понесся к городу.
Патрульный, стоящий поодаль, закричал:
- Стой, бесов сын! - и пустил коня следом.
- Стой!.. Стой!..
Пока казаки повернули коней и поскакали вдогонку, Абдрахман уже успел отъехать сравнительно далеко. Его отделяло теперь от казаков более ста шагов. "Лишь бы не споткнулась лошадь, уйду!" - думал он. Лошадь, чуя свободу, несла Абдрахмана по дороге к балке. Впереди зиял черной полоской ров. Лошадь рванулась через ров, но задние ноги ее поскользнулись, и она грудью ударилась в мерзлый край обрыва. Абдрахман навалился ей на шею и тоже уткнулся головой в жесткую землю. А сзади, как азартные охотники за волками, крича и неистово ругаясь, догоняли казаки. Их кони хрипели где-то совсем близко. Абдрахман соскочил с седла и, по грудь увязая в снегу, потянул лошадь в глубь оврага. Она только поворачивала голову, но не двигалась. А казаки уже были рядом. Резвый казацкий конь взвился надо рвом, и, едва Абдрахман успел пригнуться, сабля глухо щелкнула о седло. Казак, перескочивший ров, повернул коня и снова двинулся на Айтиева. Абдрахман выхватил из кобуры наган и, прячась за лошадь, приготовился к встрече. Серебряной нитью сверкала сабля в ночи; казак, вытянувшись вперед, уверенно шел на цель. Абдрахман, видя его широкую грудь и злое, красное от мороза бородатое лицо, прицелившись, выстрелил.