Поцелуи Тома были волшебны. Его тело принадлежало ей, отвечая ее призыву. В ней возникла необыкновенная легкость. Она и не знала, что страсть может быть такой неспешной, даже ленивой.
Придерживая ее за ягодицы, Том больше не двигался, заставляя и ее оставаться неподвижной, хотя дыхание его стало прерывистым от напряжения. Он был внутри нее, и Джейси чувствовала твердость его мускулов, отчего перехватывало дыхание и цепенели мысли. В этот момент его тело содрогнулось, и она застонала, склоняясь к нему и получая неслыханное удовольствие. Он подался ей навстречу, и ленивые облака, на которых они парили, разлетелись крутыми витками страсти.
Шторм прекратился, буря стихала.
Когда Том уснул, Джейси все еще лежала в его объятиях без сна и старалась успокоить себя, что пребывает в безопасности, поскольку их страсть совсем не изменила ее чувств к нему. Где набраться сил?
Однако права ли она, что ее чувства не изменились… даже после этой ночи? Она любила его. Но сейчас Джейси чувствовала, что в том новом вероломном мире, куда он ее завлек, совсем не безопасно.
Тома разбудил звонок телефона. Джейси лежала рядом, блаженствуя в полудреме. Она не придала разговору большого значения… пока не услышала вопроса, где и когда будет проводиться служба.
Тревога заползла в ее душу, стряхнув остатки сна.
Когда он повесил трубку, она уже сидела на постели, молча ожидая объяснений.
– Родная, – сказал он, обняв ее за плечи, – мне жаль. Звонили из приюта. Сестра Мэри-Элизабет умерла прошлой ночью.
На похоронах сестры Мэри-Элизабет присутствовали только члены ее ордена. Но два дня спустя в Церкви Богородицы, патронировавшей приют, в котором монахиня прослужила столько лет, прошла поминальная месса.
Церковь была полна. Сестра Мэри-Элизабет помогла подняться многим детям. И теперь эти дети, уже повзрослевшие, пришли отдать ей последний долг. Многие после мессы остались на поминки.
Джейси решительно отказалась, что совсем не удивило Тома.
Последние два дня она все больше уходила в себя. Он увидел ужас в ее глазах, когда сообщил ей печальную новость.
С этого момента Джейси отстранилась и замкнулась. Теперь она спала в своей постели и едва разговаривала с ним. Та же дистанция в ее глазах сохранилась, когда закончилась служба и церковь опустела.
Было бы легче сохранять надежду, если бы она безутешно плакала. Поэтому, когда они сели в джип, он был готов к тому, что услышал.
– Мне бы хотелось, – сказала она, не глядя на него, – чтобы ты переехал от меня.
Он спокойно повернул ключ зажигания.