— Мне рация нужна, — сказал капитан, — Долгих свою утопил. Мальчонка один у него сильно испугался, когда немец палить начал… Вскочил, качнул плотик…
— Вон оно как, — протянул Петухов.
— И посмотри там… Внимательно посмотри, как на границе. Следы фиксируй… Считай, что в наряд идешь.
— Есть в наряд, — улыбнулся сержант.
* * *
Петухов не шел, а как бы подкрадывался. Низко согнувшись, держа автомат наизготовку, он подолгу всматривался в густолесье, неторопливо переходил от дерева к дереву, замирал, сливаясь с ним, и снова смотрел до боли в глазах в просветы между соснами.
Капитан рассчитал точно, посылая сержанта за рацией. Служба на границе вырабатывает в человеке то шестое чувство, о котором любят шутя поговорить ученые и писатели.
Еще не видя врага, сержант угадал его появление. Помогли галки, шумливые, заполошные жительницы леса. Они гомонно сорвались с развесистого дуба, покружились над ним и полетели прочь, недовольно вскрикивая.
Петухов прекратил движение и лег прямо на мокрую прошлогоднюю листву, припал ухом к земле. И скоро услышал то, о чем догадывался минуту назад. Среди всхлипов дождя Петухов различил слабый шорох шагов, а точнее сказать, шарканье. И вот в обманчивой серой пелене возник силуэт, за ним другой и чуть поодаль третий.
Гулко застучало сердце. «В подзорную трубу смотрел капитан. Так они нас не оставят. Пятнадцать километров ничьей земли — есть где разгуляться. Разведка или дозор?.. Идут неслышно «охотнички».
Сержант пропустил разведку — немцы прошли чуть левее того места, где он лежал, — и рванулся в сторону, в самую чащу, надеясь там найти себе укрытие.
Завал из полусгнивших деревьев возник в полумгле чащи, как спасательный круг в зеленом океане леса, нашлось и укрытие — нечто напоминавшее медвежью берлогу, поросшее мхом, еще хранящее запах осеннего тлена и полусгнившей хвои.
Сержант смотрел из своей норы на приближающихся немцев. Эти шли не таясь, плотной широкой цепью, поглядывая по сторонам, вздергивая автоматы, словно собирались стрелять. Но не стреляли. Видимо, знали, что цель еще далека.
Петухов неслышно достал единственную гранату и положил ее рядом. Изготовил автомат для стрельбы. Из норы отступать некуда, теплилась слабая надежда, что немцы не прочешут завал. Но и тогда стрелять все равно придется. Для того чтобы предупредить Тасманова. Иначе каратели накроют всю группу.
Не шевелясь смотрел Петухов, как проходили мимо него солдаты в мышиного цвета шинелях, в натянутых на уши пилотках — каски были не на всех, — как скользнули меж деревьев пулеметные расчеты с двумя тяжелыми МГ. Два плечистых немца пронесли миномет. И тут же следом унтер-офицер провел тяжело навьюченную лошадь.