Женщина ему не ответила. Он повторил:
— Вам помочь?
Она медленно повернула голову к лежащему на дороге телу. Провела рукой по глазам и пристально посмотрела на Князя.
— Вы видели, как он меня ударил? Вам нельзя было это видеть, вы не должны. Стыдно видеть, как бьют женщину.
Князь опешил от таких слов. Он стоял, не зная, что говорить.
— Кто вы? — спросила его незнакомка. — Зачем вы мне помогли? Вы из этих?
Она говорила так, словно не ее только что пришлось выручать, и стоящий перед ней Князь не спаситель вовсе, а какой-нибудь провинившийся служка, приведенный к госпоже на правеж.
— Надо отсюда уходить. Сейчас здесь будут другие. Их там много. — Он показал рукой на багровые отсветы в тучах. Они были теперь не такие яркие, как недавно. Музей уже догорал и не прекращающийся ни на минуту дождь сбивал высокое пламя.
— Так идемте, чего ж вы меня не ведете. Идемте, мне холодно. И не стойте, как истукан, если время дорого.
Она первая пошла по шоссе, запахнув разорванный плащ и разбрызгивая подошвами лужи. А Князь все стоял и раздумывал, не зная, как ему поступить. Идти было совершенно некуда. Город был для него закрыт. В землянку с ней не пойдешь. Он медлил от нерешительности. Потом подумал: «А будь что будет, пойду прямо к ней, раз так».
— Эй, — крикнула она, обернувшись. — Когда вы меня спасали, то были не таким робким.
Князь сделал шаг в ее сторону, как вдруг она подбежала к нему сама и поцеловала в губы.
— Женитесь на мне, — сказала она серьезно. И протянув руку к обочине, выхватила из придорожных кустов мокрую ветвь сирени. Она тряхнула веткой перед лицом Князя, и на него посыпались пахучие лепестки цветов.
Князь совсем растерялся, неловко принял цветы и уже хотел отшутиться, но опять уведел глаза. И опять они заполняли все небо, и тянули, затягивали в себя, и лежало на самом их дне что-то живое и жалкое. Была в этой жалости сила, и решимость, и нескрытая грусть, и сколько Князь ни пытался отвести взгляд, они не отпускали, а ждали его ответа.
— Я не знаю, что со мной будет сегодня, — сказал он ей очень грустно. — У меня здесь и дома-то нет. И уехать я не могу. А вы говорите — жениться.
— Я не говорю, я вам предлагаю — взять меня себе в жены. Я дала себе слово: первый, кто меня спасет от этих мерзавцев, и станет моим мужем.
— А если он не захочет? Если он любит другую? Если он другой обещал?
— Я не говорю про любовь, я сказала: стань моим мужем.
— Я даже имени вашего не знаю.
Она вырвала у Князя цветы и отбросила их далеко в сторону.
— Имя мое — жена, а у жены имени не бывает. Она служит своему мужу.