— Но должен же я, черт возьми, вас как-нибудь называть.
— Жена. Этого тебе мало?
Князь махнул в раздраженьи рукой. Он стал уставать от прихотей этой маленькой женщины.
— Ладно, жена так жена. Но куда мы сейчас пойдем? У вас есть где жить?
— Жить можно везде, даже в лесной землянке.
Он вздрогнул и ничего не сказал. Лишь заглянул ей в лицо, но глаза была темнота. Они пошли по шоссе. Дождь почти перестал. В напитанном влагой воздухе летали черные хлопья. Она взяла его крепко за руку и прижалась к нему вплотную.
— Если тебя это интересует, то имя мое — Князь.
Она прижалась сильнее. Князь чувствовал, как вздрагивает под плащем ее тело. Ему стало жалко эту одинокую женщину, что-то похожее на любовь шевельнулось около сердца.
Позади в мокром тумане оставались городские огни. Они шли все дальше от города по пустынной ленте дороги. Вдоль шоссе, утопая в деревьях, блестели низкие крыши длинных деревянных строений. Безжизненны были окрестности. Безлюдны, сиры, бессветны. В небе кружилась муть. Дождь совсем перестал, лишь ветер, налетая порывами, окатывал их с головой, сбрасывая с деревьев воду. Чем дальше они уходили, тем чаще его странная спутница оглядывалась на оставленный город. Князь тоже посматривал за плечо, прислушиваясь — нет ли погони. Небо над дорогой расчистилось, тучи сносило к городу. Там еще грохотало, но сил у непогоды убавилось. Редкие огневые зарницы опаляли края облаков, свет их был мал и тускл — гроза, отбушевав, уходила.
Князь внимательно всматривался в окрестности. Где-то неподалеку шоссе должна была пересечь просека, заросшая молодым осинником. Если идти по ней до большой поваленной ели, а потом свернуть на восток, то минут через двадцать хода будет его землянка.
Внезапно спутница остановилась и, обернувшись, посмотрела на небо. Князь проследил ее взгляд, но сначала ничего не заметил. Стекались к городу облака, облегая его, темнели и, сплавляясь в темную массу, заливали свинцом горизонт. И вдруг среди облачных стай он увидел маленькое пятно, бегущее облакам навстречу. По цвету оно было черное, много чернее туч, словно птица, или тень птицы, скользя понизу облаков, быстро продвигалась в их сторону.
Тень двигалась над дорогой. Очертанья ее были смутны и каждую секунду менялись. И все же в этой изменчивости угадывалось что-то знакомое. Теневое пятно походило на скачущего на коне всадника — черного небесного всадника на черном небесном коне.
Назвавшаяся женой вскрикнула и прижалась к оторопевшему спутнику. Князь смотрел на летящую тень, гладил мокрые плечи женщины, и чем ближе приближалось пятно, тем больше в нем нарастали тревога и ощущенье беды. Так они стояли с минуту, плотно прижавшись друг к другу. Поворот дороги, который они только что миновали, прикрывался невысоким холмом. Князь смотрел на границу, где поросший травою скос перечеркивал полотно шоссе, стоял и умом понимал бессмысленность такого стояния. Если тень