Тимофеев пошел вдоль берега, оглядывая свои владения. Мелкие прозрачные волны отступали, когда он проходил. Пляж тянулся широкой лентой, охватывая берег дугой. Россыпи гладких камней блестели, как чешуя рыбы. Слева высилась круча, каменные зубья и стрелы высохших елей, словно сторожевые вышки, поднимались над иссеченной стеной.
Внезапно Тимофеев остановился.
— А чтобы ты не скучал, боярин, познакомлю-ка я тебя с моими друзьями Мокрым, Горячим и Каменным.
Стемнело. Находившись за день по городу и наглотавшись скуки и пыли, Князь порядком вымотался и устал. Из намеченных на сегодня объектов он успел посетить два — типографию и библиотеку. Ни в хранилище мудрости, ни в пропахшем типографскою краской цехе о книге и слыхом не слыхивали.
— Может, кто из стариков помнит, — посоветовала ему в типографии барышня-заместитель, ВРИО уволенного директора. — Иван Иванович Козлов. он еще при царе работал. Проживает на Данилкиной Даче, дом не помню, да там его любая собака знает.
— Если старик не помер, — добавила она, улыбнувшись.
Запасшись коммерческой водкой и банкой сельдей в томате, Князь отправился пытать счастья у старика Козлова.
На площади возле злополучного «Коммунальщика» второй раз за день он набрел на продавца кваса. Несмотря на сумеречные часы тот упрямо сидел у бочки, уткнувшись лицом в газету. На Князя он даже не посмотрел. Князь кашлянул в кулак, потом постучал о бочку, давая о себе знать. Читающий продавец ни слова не говоря кивнул и, не глядя, наполнил кружку. Князь выпил. Квасник продолжал читать. Если по совести, Князь подошел к нему неспроста, а собирался узнать несколько полезных вещей: 1) последние городские новости; 2) что такое Данилкина Дача, и как до нее добраться; и 3) вопрос о жилье. Надо же ему где-то ночь ночевать.
— Ветерок, — сказал Князь для зачина. — Гроза будет. Насчет жилья у вас как? Сдают?
Продавец посмотрел на него, вздохнул и ничего не ответил.
— Я утром к вам подходил. Помните?
— Многие с утра подходили, — насупясь, сказал квасник. — Только с утра и подходят.
Он согнулся и пробормотал еле слышно:
— Везде плохо. На одной Луне хорошо, где нас нет.
Князь ничего не понял, пожал плечами и собрался уходить с площади. Но только он отошел, как услышал из-за газеты:
— Ты бы уезжал поскорей. Тут ко мне подходили, про тебя спрашивали — что, да как, да не рассказывал ли я тебе про музей
— музеем особенно интересовались. А мне — что. Я им так и сказал: не знаю. Подошел человек, квасу выпил, получил сдачу, и
— все, привет. Но ты, борода, уезжай. Это люди такие. Тимофеевские. Он у нас здесь хозяин.