В последних низких лучах солнца стены и башни Опета светились теплым розовым светом, а поверхность озера так блестела, что больно было взглянуть.
Хай бежал по караванной дороге, обгоняя пыльных путников, которые отходили в сторону, узнавая его.
– Молись за нас, избранник бога.
– Баал да благословит тебя, угодный Баалу.
На полпути от озера к городу легионер, сопровождавший Хая, воскликнул чистым голосом:
– Прости, высокорожденный, я не в силах идти дальше.
Колени его подогнулись, он зашатался, лицо исказилось от боли в разорвавшемся сердце. Он упал ничком и застыл: он умер, еще не коснувшись земли.
Хай Бен-Амон бежал один, и городская стража увидела его издали. Врата Опета раскрылись перед ним.
Танит разбудили чьи-то нежные руки. Рядом с постелью горел светильник, к ней склонилась Айна. Танит увидела беззубую улыбку, из сети морщин на нее смотрели обезьяньи глазки.
– Дитя, ты не спишь?
– Что случилось, Айна? – Танит быстро села при виде этой улыбки. Дух пророчицы взметнулся, как искры над костром.
– Он вернулся! – торжествующе сказала Айна.
– Хай?
– Да, избранник бога вернулся.
– Ты уверена?
– Об этом кричат на улицах. Весь город взбудоражен. Говорят, он пробежал от Заната до Опета за три дня, загнав до смерти пятнадцать человек, которые его сопровождали. У них разорвались сердца, и они остались лежать на дороге.
– Ох, Айна. – Танит обняла старую жрицу, прижав ее к груди. – Он пришел так быстро, значит он знает.
– Да, дитя. Конечно, знает. Иначе зачем так спешить? Один из легионеров доставил ему мое послание. Он знает. – Айна убежденно кивала. – Он знает!
– Где он сейчас? – Танит возбужденно смеялась. – Ты знаешь, где он?
– У царя. Отправился прямо во дворец.
– О, слава богине и всем богам, – выдохнула Танит. – Он сразу начал использовать свое влияние на Великого Льва. Как ты думаешь, у него получится, Айна? Царь изменит решение?
– Конечно, дитя. Разве ты сомневаешься? Если Хай Бен-Амон что-то задумал, он даже Баала заставит изменить решение.
– О, как я счастлива, матушка! – Танит прижалась к Айне, и они утешали друг друга. Наконец Танит отстранилась. – Иди к нему, Айна. Жди у дворца. Расскажи ему все и возвращайся ко мне. – Когда Айна уже хотела выйти, Танит окликнула ее. – Скажи, что я его люблю. Скажи, что я люблю его больше жизни – и больше всех богов.
– Тише, – сказала Айна, – тише, дитя. Кто-нибудь услышит.
Оставшись в одиночестве, Танит легла и улыбнулась.
– Неважно, – прошептала она. – Хай здесь, и все остальное неважно.
Ланнон слушал Хая с растущим ужасом. Когда Хай без предупреждения появился среди ночи, первой мыслью Ланнона было, что он узнал о завтрашнем жертвоприношении. Ланнон хотел отказать Хаю в приеме и задумался, как бы ускользнуть от незваного гостя, но пока он думал, Хай миновал растерянных протестующих стражников и ворвался в спальню Ланнона.