Он вспомнил, сколько с ними было мороки. При засылке в будущее весь расчет строился на том, что там, где они побывают, к ним отнесутся как к детям, а не как к намеренно засылаемым агентам из прошлого. И при возвращении ожидали, что десятилетние мальчики, захлебываясь от счастья, наперебой начнут рассказывать обо всем, что увидели. Вышло иначе. Беседы, допросы, активное сканирование памяти -- все было напрасно. На памяти лежала блокада. Все до эксперимента они помнили четко. После -- никакой информации.
Именно тогда Масленников близко сошелся с Натаном Рутбергом. Они были знакомы давно, еще до эксперимента. Идею свести их вместе предложил генерал Полозов. Старая дружба -- кому, как не старому другу, человек доверяет тайну. С идеей не получилось, но Масленников и Рутберг с той поры продолжали встречаться.
-- Николай Максимович,-- голос Пасленова его отвлек,-- вы меня извините, это не мое дело, но... Капитан Кравец -- неужели вы думаете...
Лежнев оторвал взгляд от прозрачной стенки кабины.
-- Виктор Алексеевич, я ничего не думаю и ни в чем никого не подозреваю. Кравец отстранен временно. Устал человек, вот и дали ему отдохнуть...
Договорить он не успел. Белая точка, ползущая по схеме-экрану, остановилась на углу набережной и Больничного переулка. Одновременно заиграла тревожная музыка предупреждения.
-- Объект остановился.-- Пасленов вопросительно посмотрел на главного.-- Неужели приехали?
Лежнев ничего не ответил. Лицо его побледнело, но тусклое освещение кабины не выдало беспокойства.
* * *
Мендель не просыпался. На сходе с моста машину сильно тряхнуло, колесом она переехала не замеченный в темноте рельс. Тупой лязг удара отразился мелкими дребезжащими звуками. Коль поправил сбившееся от удара зеркальце и обернулся.
-- Ничего,-- сказал ему Масленников,-- спит.
-- Пожалуй, надо включить свет. В такой темноте можно въехать во что угодно.
Машина повернула на набережную. Слева за прутьями парапета тускло блестела река. Она ворочалась между гранитными берегами и течением разрывала мертвую неподвижность города.
Масленников смотрел на реку, на противоположный берег, на ломаный профиль крыш и незрячие окна под ними.
-- Почему не меняется город?
-- Все меняется, город тоже.-- Коль пристально всматривался в дорогу.
-- Коль, знаешь, меня долго мучал вопрос -- почему мы? А потом перестал мучать. Не мы, так другие, верно? Еще и лучше, что тогда они выбрали нас...
Он запнулся, потом продолжил, но как-то тихо и виновато:
-- "Нас"... Коль, прости, я позабыл о Павлике.
-- Ну что ты, Володя. Какая твоя вина. А то, что они выбрали нас, так это просто, ты знаешь. Какой лучше всего быть подопытной овце? Одинокой, отбившейся от стада, чтобы, если пропала, меньше всего жалели. Вот я. Кто у меня был? Отчим, и тот умер от алкоголя. У тебя -- бабушка. Умерла. У Павла -тетка, которую он ненавидел. Кому мы были нужны?