Джо услышал голос матери, громкий, раздраженный:
— Лесси, Лесси, Лесси! Если я еще раз услышу это имя… Неужели в моем доме никогда не будет мира и покоя?…
Мать и та не поняла!
Это сильнее всего огорчило Джо. Когда бы хоть мать поняла!
Ему стало невтерпеж. Что-то горячее подступило к горлу. Он повернулся и побежал к дверям. Он пробежал в сгущающихся сумерках по садовой дорожке. Он бежал и бежал, вверх по переулку, пока не выбежал в поле, на болото.
Жизнь уже никогда не пойдет по-хорошему!
На болоте было темно, когда Джо услышал шаги, а затем и голос отца.
— Это ты, Джо, мальчик мой?
— Да, папа!
Отец, казалось, больше не сердится. Джо вдруг почувствовал себя спокойней возле большого, сильного человека, ставшего рядом с ним.
— Гуляешь, Джо?
— Да, папа, — сказал Джо.
Джо знал, что отцу трудно «разводить разговоры», как он это называл. Отцу всегда нужно было так много времени, пока у него свободно пойдут слова.
Он почувствовал руку отца на своем плече, и они зашагали вдвоем по равнине. Долго оба они не заговаривали. Как будто им довольно было и того, что они вдвоем. Наконец отец заговорил:
— Вот гулять, Джо, — замечательная это штука, правда, Джо?
— Да, отец.
Отец кивнул и, казалось, был очень доволен и своим замечанием и ответом сына. Он шел свободно, а Джо старался шире выбрасывать ноги, чтобы приноровиться к твердому, мощному шагу отца. Вдвоем, не разговаривая, они одолели подъем, и тут под их стопами зазвенел камень — значит, дошли до скал. Наконец они сели, на краю уступа. Выплыл полумесяц из-за гряды облаков, и стало видно простершееся вдаль торфяное болото.
Джо увидел, как отец взял в рот короткую глиняную трубку, а потом начал рассеянно похлопывать поочередно по всем своим карманам, пока вдруг до него не дошло, чем он занят. Тогда его руки унялись, и он стал сосать свою пустую трубку.
— У тебя нет табака, отец? — спросил Джо.
— Нет, почему… Просто… такие пошли времена… Я бросил курить.
Джо наморщил лоб:
— Это потому, что мы бедные, папа, и ты не можешь покупать табак?
— Да нет, мальчик, мы не бедные, — твердо сказал Керраклаф. — Просто… времена пошли не такие, как раньше… ну и вообще, я слишком много курил. Лучше будет для здоровья, если бросить на время.
Джо задумался. Он сидел в темноте рядом с отцом и знал, что отец «сглаживает», чтоб его успокоить. Он знал, что отец хочет заслонить его от забот, которые несут взрослые. Джо вдруг почувствовал благодарность к отцу; большой и сильный, он пошел за ним в торфяное поле, поднялся сюда, чтобы как-нибудь его утешить.
Он протянул руку, ища руки отца: