- Ой, Зина, ой, милая, замуж меня выдают!..
Зина хотела помочь Ксении встать, но со двора прибежал Афанасий Сергеевич, отстранил ее, положил Ксению на кровать. Она притихла, только стонала.
- Дядя Афоня, неужто вы силком ее замуж выдаете?
- Иди, иди себе, - хмурясь, сказал Афанасий Сергеевич.
- Никуда я не пойду. С ума все посходили, что ли? Да где же это слыхано? Да я сейчас весь колхоз на ноги подниму!
- Беги подымай, - сказал Афанасий Сергеевич. - Беги! Никто ее силком не заставляет.
- Эвон чего выдумала! - Бабка Анфиса затряслась, замахала клюкой. Ты иди, дьяволица, не смущай тут. Гляди-кась, зло за тобой хвостом так и бьется. Иди.
- Не к тебе пришла. Знать тебя не знаю, - сказала Зина.
- Зина, доченька, - кротко проговорила Прасковья Григорьевна, оставь нас, не груби людям добрым. Тихо мы живем, не мешай нам.
Зина с ужасом смотрела на нее.
- Ксенька, милая, очнись, беги отсюда! Нет, я людей сейчас позову! крикнула она и убежала.
Афанасий Сергеевич запер за нею дверь, и снова поднялся плач в избе. Сестра Вера, наклонившись над Ксенией, говорила:
- Держись, сестра, дьявол антихристов насылает, а ты устои, выдержи это испытание...
Афанасий Сергеевич сидел за столом, подперев руками голову. Измученным было его лицо, несчастным, и Ксения не выдержала его взгляда отвела глаза.
- Вот и отблагодарила родителей, - устало сказал он, - спасибо. Теперь пойдут брехать: силком! За всю жизнь слова лживого не сказала, а теперь научилась. Что тебе бог? С малолетства с нашего голоса твердишь молитву, а я к богу-то через горе пришел. В беде мне бог да вон люди божьи помогли. А ты кем нам дадена? Богом! Слезы лили, снадобья пили, - нету детей. А помолилась мать - и ты родилась... Нет, кем дадена, тому и служи...
- Да как же ты такое сказала, доченька? - причитала Прасковья Григорьевна. - Разве кто тебя заставляет? Господь никого не неволит, о твоем счастье заботится, а ты... Один грех не отмолила, другой на душу берешь.
Во дворе раздались голоса, кто-то кулаками застучал в дверь. Бабка Анфиса спряталась в дальний угол. Прасковья Григорьевна храбро заслонила собой Ксению.
- Заперлись, - сказал кто-то во дворе.
- Ничего, откроют, - сказал другой голос. Это был Алексей.
Афанасий Сергеевич зачем-то потушил свет, вышел в сени.
- Чего надо? - глухо спросил он.
- Откройте!
- Это еще зачем?
- Позови Ксеню! - крикнул Алексей. - Слышь, дверь сломаю.
- Ломай, в суд пойдешь...
- Афоня, а Афоня... Ты погоди, Лешка, не ори, - проговорил старческий голос - это был дед Кузьма. - Узнаешь, Афоня? Отчини дверь-то - не разбойники.