- Хватит, помог.
Он проводил Пыртикова во двор и снова вернулся.
- Не обращай внимания, Ксения, очень уж горячая голова у парня... Прошу тебя, повремени, не делай глупость... И еще: сходи, пожалуйста, на ферму, посмотри, как там дела. Вообще, не сиди дома.
- Хорошо, я схожу, - сказала Ксения.
Но никуда она не пошла ни в этот день, ни на следующий. Едва только ушел Иван Филиппович, как в дверях показался Василий Тимофеевич. Никогда еще не видела Ксения у него таких холодных глаз, такого заостренного, с побелевшими губами лица.
- Кто был? - резко спросил он не своим, чужим, грубым голосом.
- Председатель. На ферму просил сходить, - ответила Ксения.
- Молиться надо... О боге думай, а ты о чем? О свинье! Знаю, болтала вчера - силком тебя замуж выдают. Кто? Может, я заставляю? А? - Он медленно шел к ней, щеки его горели, красной становилась переносица. Хочешь господа ослушаться? Скажи! Не позорь верующих, мир рад языками почесать. Кончилось наше терпение: от общины отлучим, иди в темноту мирскую, купайся в ихней грязи. Отлучу!
- Нет, брат, нет! - в ужасе прошептала Ксения.
- Тогда молись, тогда забудь обо всем, пусть один господь живет в твоем сердце! На колени, грешница!..
Ксения упала на пол, забормотала молитву. Брат Василий сидел у окошка, заунывно читал библию. Долго молилась Ксения, но сегодня молитва не успокаивала ее. Она чувствовала только усталость во всем теле, снова ощутила тяжесть в голове, но ни умиротворения, ни того сладкого восторга, которые обычно приносила ей молитва, не было. Неожиданно Ксении показалось, что кто-то стоит в дверях, смотрит на нее, она подняла голову и увидела Алексея, его измученное лицо. Он плакал. Слез не было ни на щеках, ни в глазах, но Ксения все равно видела их. Это они проложили глубокие морщины вокруг его рта.
Алексей видел ужас в ее глазах. Два любящих человека, они смотрели друг на друга, словно через пропасть, которую нельзя преодолеть, не погибнув...
Впрочем, нет, можно! Еще не поздно. Ему нужно только произнести заветное слово "Верую!" - и все изменится. Ах, если бы он знал, что есть бог, он обратился бы к нему с молитвой. Но Алексей знал, что бога нет.
Впрочем, откуда ты знаешь, что бога нет, самонадеянный человечек? Разве только тупицы верят в силу и справедливость бога, разве одни ханжествующие старушки вымаливают себе царство небесное или лишь юродивые и недоумки ищут у бога утешения? Разве вера не помогала жить умам поглубже Алексеева ума, сердцам отважнее и чище Алексеева сердца? Разве вера не приносила им радость, как приносила сотням людских поколений?