Король почувствовал легкое прикосновение руки врача, но не смог приподнять отяжелевшие веки.
– Ох, болит! – жалобно прошептал он. – Больно… Неужели вы не поможете мне?..
В комнате было темновато, и Амбруаз жестом попросил Габриэля придвинуть к нему светильник, но Мария опередила Габриэля и сама посветила хирургу.
Тщательное и молчаливое обследование длилось минут десять. Потом Амбруаз Парэ – строгий, задумчивый – встал и задернул полог постели.
Мария Стюарт не смела нарушить его глубокое раздумье и только с тревогой следила за выражением лица Амбруаза Парэ. Что-то он скажет? Каков будет приговор?
Прославленный целитель низко опустил голову, и королеве почудился в этом смертельный приговор.
– Ну что? – прошептала она, не в силах совладать со своею тревогой. – Неужели никакой надежды?
– Только одна и осталась, государыня, – ответил Амбруаз.
– Но одна все-таки есть!
– Да, есть, но увы, она тоже не бесспорна, и если бы… если бы…
– Что – если бы?
– Если бы тот, кого я должен спасти, не был королем…
– Спасите его, обращайтесь с ним, как с простым смертным! – воскликнула Мария.
– А если у меня не получится? – возразил Амбруаз. – Один господь всемогущ. Не обвинят ли меня в сознательном убийстве? Ведь я гугенот…
– Послушайте, – перебила его Мария, – если он выживет, я буду всю свою жизнь благословлять вас, если же он… если погибнет, я буду защищать вас до самой своей смерти! Попытайтесь! Умоляю вас! Вы говорите, что это последняя возможность. Боже мой, было бы преступлением отказаться от нее!
– Вы совершенно правы, государыня. Я попытаюсь… если мне позволят… Если вы сами дадите мне согласие, ибо не скрою от вас – способ, о котором я говорю, нов, необычен и может со стороны показаться чересчур смелым!
– В самом деле? – ужаснулась Мария. – И нет никакого другого?
– Никакого, государыня. И есть еще время его применить. Через сутки, даже через двенадцать часов будет поздно. В голове короля образовался гнойник, и если немедленно его не вскрыть, то гной попадет в мозг – и смерть наступит мгновенно.
– И вы хотите сделать эту операцию сейчас же, на месте? – спросил кардинал. – Этой ответственности я на себя взять не могу!
– Вот вы уже и сомневаетесь! – усмехнулся Амбруаз. – Нет, для этого мне нужен дневной свет, а кроме того, я должен все хорошенько обдумать, проверить свою руку, проделать кое-какие опыты. Но завтра в девять часов я могу быть здесь. При операции можете присутствовать вы, государыня, вы, монсеньор главнокомандующий, ну и, возможно, еще несколько человек, исключительно преданных королю! Лишних никого, в особенности врачей! Утром я расскажу вам, что и как намерен предпринять, и тогда, если вы дадите согласие, я с божьей помощью использую эту последнюю возможность.