Габриэля де Монтгомери ждали со вчерашнего дня и поэтому тут же пропустили в приемную монастыря. Там уже находилась Диана со своею матерью. Габриэль вновь увидел ее после долгой разлуки и, словно сраженный неодолимым вихрем, рухнул на колени перед решеткой, разделявшей их.
– Сестра моя… сестра моя… – только и мог он сказать.
И услышал в ответ ее ласковый голос:
– Брат мой!
Одинокая слеза медленно скатилась по ее щеке, хотя на губах ее и играла отрешенная улыбка.
Повернув голову, Габриэль заметил и другую Диану – госпожу де Пуатье. Она смеялась, и это был сатанинский смех.
Габриэль ответил ей лишь презрительным взглядом и снова обернулся к сестре Бени, тоскливо повторяя:
– Сестра моя…
Тогда Диана де Пуатье холодным и бесстрастным тоном спросила:
– Полагаю, что вы разумеете свою сестру во Христе, обращаясь к той, кого еще вчера называли герцогиней де Кастро?
– Что вы хотите сказать? Боже правый, что вы хотите сказать? – вздрогнул Габриэль.
Диана де Пуатье, не отвечая ему, обратилась к своей дочери:
– Дитя мое, кажется, настало время открыть вам тайну, на которую я вчера лишь намекала, а сегодня не должна и не могу больше скрывать от вас.
– О чем вы говорите? – обезумев, вскрикнул Габриэль.
– Дитя мое, – так же спокойно продолжала госпожа де Пуатье, – я приехала сюда из уединения, в котором по милости господина де Монтгомери пребываю два года… да, я приехала сюда не только для того, чтобы вас благословить… Сегодня, дитя мое, я нарушаю свое молчание! По скорби и по пылкости господина де Монтгомери ясно видно, что он без ума от вас. Так пусть же он забудет вас! Если он будет лелеять надежду на то, что вы – дочь графа де Монтгомери, то мысли его всегда будут возвращаться к вам… И это было бы преступлением. Преступлением, в котором я не хочу быть соучастницей! Итак, знайте, Диана: вы не сестра графа, а вы дочь короля Генриха Второго.
– О боже! – закрыла лицо руками Диана.
– Вы лжете! – гневно вскричал Габриэль. – Где доказательства?
– Вот! – И Диана де Пуатье, вынув из-за корсажа записку, протянула ему ее.
Габриэль судорожно схватил записку.
Между тем госпожа де Пуатье продолжала как ни в чем не бывало:
– Это письмо, как вы можете убедиться, было написано вашим отцом за несколько дней до его заточения. В нем он жалуется на то, что я была слишком неприступна, но тем не менее примиряется с этим, ибо верит, что скоро я стану его женой. О, в подлинности этого письма усомниться невозможно: ведь это его выражения, его почерк, не считая уже даты, которой оно помечено. Теперь вы видите, господин де Монтгомери, насколько преступны были ваши мечты о сестре Бени! Вы ни единой каплей крови не связаны с той, кто отныне Христова невеста!.. Теперь мы вполне в расчете, граф. Больше мне нечего вам сказать!