Толстяк Симм играл в саду с Жозефом и собакой, веселясь от всей души на лоне природы и совершенно забыв об умирающей.
Но наконец он вошел в комнату и обратился к служанке:
– А ну-ка, голубушка, не состряпаешь ли ты нам завтрак? Что угодно покушать дамам?
Заказали яичницу с зеленью, кусок мяса с молодым картофелем, сыр и кофе.
И когда г-жа Коломбель стала искать в кармане кошелек, Симм остановил ее и спросил девушку:
– У тебя, наверное, есть деньги?
Она отвечала:
– Да, сударь.
– Сколько?
– Пятнадцать франков.
– Этого достаточно. Поторопись, милая, так как я уже проголодался.
Г-жа Симм, глядя в окно на вьющиеся растения, залитые солнцем, и на двух влюбленных голубей на крыше противоположного дома, огорченно произнесла:
– Как досадно съехаться при таких печальных обстоятельствах. Сегодня так чудесно было бы погулять на воздухе!
Сестра ответила безмолвным вздохом, а Коломбель, придя, должно быть, в ужас при мысли о прогулке, пробормотал:
– Нога болит у меня отчаянно.
Маленький Жозеф и собака производили невообразимый шум: мальчик испускал крики восторга, а животное отчаянно лаяло. Они играли в прятки, бегая вокруг трех цветочных грядок, и неистово гонялись друг за другом.
Умирающая продолжала призывать своих детей, разговаривая с каждым отдельно, воображая, что одевает их, ласкает, учит читать.
– Ну, Симон, повторяй: а, б, ц, д. Ты плохо выговариваешь, скажи: д, д, д. Слышишь? Ну, повтори…
Симм произнес:
– Какие странные вещи говорят в подобные минуты.
Г-жа Коломбель спросила:
– Может быть, лучше опять пойти к ней?
Но Симм тотчас же поспешил возразить:
– Зачем? Все равно вы ей не поможете. Нам и здесь хорошо.
Никто не настаивал. Г-жа Симм рассматривала двух зеленых попугаев-неразлучников. Она превозносила их удивительную верность, порицая мужчин за то, что они не подражают этим птицам. Симм стал смеяться и, глядя на жену, принялся насмешливо напевать: «Тра-ла-ла, тра-ла-ла…» – как бы намекая на что-то, относящееся к его, Симма, верности.
У Коломбеля в это время начались спазмы в желудке, и он принялся стучать палкой об пол.
Вбежала другая кошка, подняв хвост трубой.
Сели за стол почти в час.
Коломбель, которому было предписано употреблять только хорошее бордо, попробовал вино и подозвал служанку.
– Скажи, миленькая, неужели в погребе нет ничего получше этого?
– Как же, есть, сударь, хорошее вино, то, что подавалось вам, когда вы приезжали.
– Так принеси-ка нам три бутылочки.
Попробовали нового вина, которое оказалось превосходным не потому, что было хорошего сорта, а потому, что простояло лет пятнадцать в погребе.