Как обычно, от волнения у Эли проснулся волчий аппетит, и, таская печенье одно за другим, она в считанные минуты опорожнила чуть ли не всю коробку. Опомнившись наконец, она сварливым голосом спросила:
- А ты почему не берешь?
- Ты ведь не угощаешь, - спокойно ответила Кира.
- Вот еще! Тебя упрашивать надо?
- Не надо. Просто угостить.
Шваркнув коробку так, что она с грохотом покатилась через всю комнату, Эля крикнула:
- Не смей ее сюда водить!
- Почему? - вся подобравшись, не сразу отозвалась Кира.
- Последний раз предупреждаю! Тебе ясно?
- Тетя Оля сказала, что это и мой дом.
- Мало ли что тебе тетя Оля сказала! Это мой дом! И больше ничей! А ты здесь вроде квартирантки, ясно? Или ты будешь вести себя как надо, или... или я не знаю что!
Последние слова Эля выкрикнула со слезами и, бросившись на постель, расплакалась, уткнувшись лицом в подушку. Все получилось не так, как надо. Никого ее слова не припечатали, а вместо этого она еще сама разревелась.
Совершенно не к месту вспомнился дурацкий случай, когда она, Сериков и Шамраев пошли в кино и ребята в шутку заспорили, кому брать билеты. В конце концов решили сыграть в крестик-нолик, и Сериков объявил: "Проигравший плачет!" Разумеется, он хотел сказать "платит", просто смешно оговорился. Но теперь уж действительно - проигравший плачет. То, что она проиграла, было яснее ясного. Молча, упорно и непоколебимо эта тихоня делала свое дело, рыла да рыла свой хитроумный подкоп, который, может, и не виден на поверхности, но зато раз - и порушит в один миг до основания все, на чем вообще держится Элина жизнь в ее собственном доме.
Разве и так все уже не было порушено? И некому пожаловаться. Да и что сказать? "Я ваша доценька-бегемоценька, а ее отдайте злому Бармалею"? Как ни было тошно в этот миг Эле, все же она чуть не рассмеялась.
А той, как видно, все было трын-трава. Разлепив опухшие веки, Эля увидела, как Кира что-то пишет, сидя за столом. Позже она принялась зачем-то бродить по комнате, вроде бы что-то передвигая или переставляя, Эля не видела, потому что снова зажмурилась.
Когда же Эля снова посмотрела, она увидела раскрытый чемодан, стоявший посреди комнаты, почти полный. Тот самый, с которым приехала к ним Кира. Вошла и она сама, переодетая в лыжный костюм, сложила свой халат, спрятала его в чемодан и закрыла крышку.
- Ты... куда?
Эля прекрасно понимала - куда, но ведь надо было что-то сказать!
- К бабушке.
Кира снова вышла и появилась уже в куртке и вязаном колпачке. "Может, на понт берет? - с надеждой подумала Эля. - Хочет, чтобы я у нее в ногах повалялась? Ну, не дождется..."