Почему же, спрашивается, так застращал в этом вопросе "старец" своих милых "папу" и "маму", как звал Распутин фамильярно чету Романовых. - По той простой причине, как оказывается из дальнейших писем Александры Федоровны, что родной сын Распутина тоже числился ратником 2-го разряда, подлежащим призыву!.. После этого вполне понятно, что сердобольный папаша "столько ночей не спал", замышляя, из-за угрозы своему детищу, отменить призыв под ружье тысяч его сверстников.
Из этого эпизода как нельзя лучше видно, во 1-х, умение Распутина сочетать народно-государственные дела с частными, поступаясь, в кровных интересах, первыми ради последних, во 2-х, лишнюю причину к свержению Николая Николаевича, осуществившего призыв ратников, не считаясь с отцовским чувством о. Григория, и, в 3-х, причину нарастания пацифистских чувств у Распутина откровенно "бухнувшего" через некоторое время, что "Балканы не стоют того, чтобы весь мир из-за них воевал, и что Сербия окажется такой же неблагодарной, как и Болгария" 88.
Конечно, последнее замечание стоит, помимо сказанного, и в непосредственной связи с неудачным командованием на фронте самого Распутина (устами Николая II).
Почтенный "старец" разочаровался, по всей видимости, в своих способностях "молитвенного" Бонапарта, несмотря на то, что его вовремя, казалось бы, и только его одного знакомили с секретнейшими документами военных операций. "Он (Хвостов), - пишет А. Ф. 3 ноября 1915 г., - привез мне твои секретные маршруты (от Воейкова), и я никому ни слова об этом не скажу, только нашему Другу, чтобы он тебя всюду охранял".
Что можно сказать, на основании всех этих данных, о положении, какое занимал Распутин незадолго до, своей смерти?
Что можно вообще сказать о роли, какую играл этот "старец" в представлении своих приверженцев?
Сказать, что он был только советником Николая II, было бы неправдой.
Сказать, что, в мистическом смысле, Распутин был посредником между царем и богом, а на самом деле - между царем и народом, было бы верней, но несомненно преуменьшало бы значение "старца".
Сказать, что это был "святой", почти канонизированный царем при жизни, не значит еще определить роли этого "святого" в делах управления "судьбами" Российской империи.
Лишь выясняя его роль как роль негласного самодержавного монарха, - мы приближаемся к характеристике, исчерпывающей то положение, какое занимал этот "святой" в трагическом финале династии Романовых.
Да, то был "царь"! - некоронованный, но все же "царь" - пред кем смирялась воля самого "помазанника божьего"! негласный "царь", творивший чудеса, исцелявший больных, воскрешавший мертвых, заклинавший туманы, изгонявший "блудного беса", спасавший, наконец, державу Российскую. - "Царь не от мира сего", хотя пожалуй и чересчур "земной" в известном отношении.