– Понимаю. Вдруг ни с того ни с сего разъяритесь? У меня есть прекрасное лекарство...
– Голубчик! Пропишите.
– Просчитайте до десяти в минуту гнева – и ваш гнев пройдет. Важно перебить настроение.
Вдруг Прохор вскрикнул: «Ай!» – и отдернул ногу. Психиатр засмеялся, сказал:
– Благодарю вас. Ничего не видите?
– Ничего. – И Прохор, поджимая отдавленную ногу, заглянул под стол. – Очень больно вы на мозоль наступили мне. Чтоб вас черт побрал!..
– Великолепно, – потирая руки, сказал психиатр. – Я наступил вам на мозоль, и вы только и всего, что вскрикнули. А сумасшедший обязательно увидал бы змею, которая ужалила его. Вы здоровы.
– Ха-ха, – рассмеялся Прохор. – Вы меня с маху ударите по зубам и опять скажете: я здоров.
– Ну, нет, – засмеялся и психиатр. – К таким грубым методам исследования пусть прибегают пьяницы в кабаках. А вот с мозолью запомните: ежели увидите голубого клоуна или чертика с хвостом, топните каблуком себе в мозоль, и клоун пропадет.
– Да?! – обрадовался Прохор. – Спасибо. Обязательно...
– Попробуйте, попробуйте. А теперь разуйте правую ногу. Разуйтесь, доктор, и вы. И я разуюсь.
Все трое сидели босоногие. Запахло вонючим сыром.
– А ну-ка вы первый. – Психиатр крепко схватил ногу доктора повыше пятки и стал щекотать подошву.
Ипполит Ипполитыч закричал, задрыгал ногой, болезненно захохотал и в хохоте едва не упал со стула.
– Воля слабая, – сказал психиатр. – А ну – мне, – и вытянул ногу.
Доктор стал щекотать ему подошву. Психиатр стиснул зубы, надул розовые щеки, весь вспотел.
– Щекочите, щекочите, – выдыхал он через ноздри.
– Тренировка, – сказал Ипполит Ипполитыч. – Совершенно притуплены нервы у вас.
– Ничего подобного. – И, тяжело дыша, психиатр опустил ногу. – У меня хорошо укреплена воля. А ну, Прохор Петрович, вы.
Прохор положил свою огромную, грязноватую, покрытую волосами ногу на колени психиатра. Психиатр нежно провел концами пальцев по голой, в мозолях, подошве Прохора.
– Ой, черт! – отдернул Прохор ногу. – Щекотно. А нуте еще... – Он вцепился руками в кресло, выпучил глаза и сдвинул брови.
Психиатр с минуту на все лады изощрялся в щекотании, сказал:
– Обувайтесь. Все в порядке. Молодцом. А завтра исследуем вас разными финтифлюшками: хроноскопом, тахитоскопом – словом, разными психометрическими штучками. А впрочем, все это ерунда. Вы почти здоровы.
Адольф Генрихович прошел к Нине.
– Ничего особенного, – сказал он ей. – Склонность к галлюцинациям благоприобретенная. От пьянства, от наркотиков. Так называемый запойный бред, делириум тременс... Яркость представления. Но это пройдет. Вашего мужа необходимо отправить...