– Конечно. Но раскупаемый автор для неудачников – это уже нонсенс. Ну и темы: любовь, измена, ревность, одиночество, борьба с собой – тоже не впечатляют эстетствующую публику.
– Может, сменить жанр? Написать о правах человека, о войнах, о беззакониях?
– Я не журналист, Лера. Я исследую души, а не обстоятельства.
– Тогда зачем вам вообще Союз писателей?
– Наверное, еще не вырос из коротких штанишек, мечтаю о звездочках на погоны.
Артюшов рассмеялся, обращая в шутку свое признание. Лера не поверила: такой успешный человек, автор стольких книг, неужели ему мало читательского признания?
Часы на стене показывали полдень, у каждого еще масса дел. Они торопливо поднялись из-за стола.
– Лера, ты освободишься часам к четырем?
– Постараюсь. – Девушке тоже хотелось продлить общение с Сергеем. Сегодня он, как никогда, был откровенен с нею.
– Может, составишь мне компанию? Хотел заскочить в Эрмитаж на новую выставку.
– С удовольствием!
Почти два года назад здесь, в Эрмитаже, Лера повстречала Тео. С этой встречи и начали развиваться их отношения. И та экскурсия задала тон их будущим отношениям: Лера – невежественная экскурсантка (хотя и с высшим образованием), Тео – гид и знаток изящных искусств! Он был более сведущ и в архитектуре, и в живописи, не говоря уже об истории, его профессии. Он помнил кучу дат, имен, городов, названий. Лера имела лишь обрывки сведений, полученных в школе и институте, да и знала их нетвердо. Поэтому долгое время восхищалась эрудицией Тео.
Однако, работая в газете, Лера поняла, что дело не в плохой ее памяти, а в отсутствии системы. Порой начинающая журналистка удивляла всех, выдав в статье кучу малоизвестных фактов, относящихся к материалу. Лере не приходилось их выискивать по крохам – они вспоминались сами, в нужный момент. Постепенно чувство неполноценности у девушки исчезло. Пусть она проигрывала в номинации «заполнение кроссвордов», зато могла собрать всю нужную информацию.
Поэтому сегодня, восходя вместе с Сергеем Артюшовым по главной, парадной лестнице Эрмитажа, Лера не ощущала растерянности, а только знакомый восторг. Перед посетителями раскрывался бесконечный объем: свет и стены, пышно отделанные позолотой. Живописный плафон иллюзорно подчеркивал высоту, уводя взгляд посетителя в воображаемое небо.
Сергей, в отличие от Тео, не стал говорить о гении Растрелли, спроектировавшем этот парадный вход, о балюстрадах и колоннах в ее украшении. Он лишь выдохнул:
– Черт возьми, как здорово! Сразу попадаешь в неземной мир! С тобой это тоже происходит?
– Да, Сережа!