Нужно было искать другое место, чтобы скрыться. Потому что здесь, даже если меня не сожрёт пыльца, то найдут люди. Понадобится очень много людей, чтобы за одну ночь успеть прихватить такую массу Цветов.
Взлететь на простом автожире с места невозможно – нужен разбег. Но мой «Махмади» умел немножко больше, чем простой автожир. Можно было на короткое время превратить его в вертолёт – правда, жутко неэкономичный: вместо пропеллера мотор начинал вращать турбину компрессора, и сжатый воздух (плюс, разумеется, добавочный водород) подавался к концам лопастей на маленькие примитивные реактивные двигатели. Получалось что-то вроде «огненного колеса», китайцы любят показывать такие на крестьянских ярмарках. Реактор, конечно, для этого приходится форсировать, воды уходит огромное количество…
Но ничего другого мне не оставалось.
Мы попрощались со Старшим, и я улетела. Правда, потом, когда уже вырубила реактивную тягу и пошла на нормальном режиме – пропеллер и ротор, – я вернулась и сделала круг. Старший уводил семью на северо-запад, к самым страшным бездонным болотам… я надеюсь, он знал, что делал…
Мой же путь лежал на юг и даже чуть-чуть на восток – к необитаемой скале Чудная. Главное, чтобы меня не заметили по дороге; на самой скале мне есть где укрыться.
Что сказать: я долетела непонятно как, проложив себе путь почти наугад, по наитию, по чутью – сквозь густой ледяной туман. А через пять минут после того, как я села, с неба обрушился ливень и град. Некоторые градины были с кулак. Я разминулась с неминуемой смертью.
Изя пришла. Она была как мёртвая.
Прошлой ночью в Ключах двенадцать подростков – кто-то из Дальнего, кто-то из Ньёрдбурга, кто-то неопознанный – пробрались в замаскированный ангар. Я, например, и не подозревал, что там есть такой. В ангаре стояли три маленьких орбитальных катера. Один из катеров пацаны угнали. Вылет запрещённой к использованию машины тут же зафиксировали землюки, примчались и похватали всех, кто был в тот момент на острове. Наверное, тем самым они спасли от расправы восьмерых мальчишек-угонщиков, которые улететь не сумели и попали в лапы к охране ангара.
Но имена тех, кто улетел, стали известны и землюкам, и синим – а значит, и серым, а ведь именно серым наверняка принадлежал этот ангар и эти катера… Так вот: среди улетевших был старший Изин сын, Юрка. И – трое Подколодных.
Теперь их ищут все.
– Север… – жалобно.
– Помолчи, а?
Это был какой-то обвал. Из-под мира выбило подпорки, и он весь рушился на меня.
Мы прибыли на Котур ближе к вечеру. Это был остров в форме наконечника стрелы, размерами двенадцать километров на три, частью покрытый густой тёмно-зелёной растительностью, частью каменистый. Дом – старинный, двухэтажный, с огромной верандой и плоской крышей, – и хозяйственные постройки располагались почти на самом «острие наконечника»; чуть подальше над бездной нависали два длинных решётчатых пирса, даже на мой не слишком просвещённый взгляд страшно древние, наверняка проржавевшие насквозь и для использования по назначению не пригодные. Памятник эпохи… Больше никаких построек видно не было. Шериф летел впереди, я за ним, немного правее и выше. Когда мы подлетали к Стене, он поднял руку, предостерегая. Но Стену трудно не заметить – хотя бы потому, что когда приближаешься к ней, все волосы встают дыбом…