выхода. Можно было ничего не делать – это если бы я был полным дерьмом. Можно было делать глупости. И всё. Третьего не дано.
Не так. Можно было сделать пару умных ходов, зная значительно больше того, что я тогда знал. Но это, по-моему, даже бессмысленно обсуждать. Некорректная постановка проблемы.
Ну и ещё. Свойство характера, та самая ранняя психотравма (событий которой я совсем не помню – а только знаю по рассказам взрослых), но которая тем не менее диктует мне моё поведение. То есть при опасности замереть, отвернуться, притвориться, что тебя тут нет, выждать – потом метнуться куда-то и снова замереть. Я не могу переключаться с режима на режим, как Север, – это ему ничего не стоит вдруг начать струиться, делая практически одно движение, неторопливое, но быстрое, непрерывное, но очень сложное, – и не то чтобы рассчитывать ходы на сто вперёд, а видеть всё происходящее как бы немного сверху. Беда в том, что он не умеет об этом рассказывать сам – и не позволяет мне. А я бы рассказал…
Но он не хочет. Он хочет, чтобы я рассказывал только о себе. Сухо: был там, делал то, подумал так.
Ну и ладно, я не гордый. Вернее, гордый, но не в этом смысле.
(И ещё одна обязательная деталь. Мы все тогда, после убийства Игната, как-то утратили повседневный счёт времени – и потом, сводя концы, раз за разом убеждались, что у кого-то время еле ползло, а у кого-то неслось скачками. Так вот, просто для справки: с момента убийства и до того, как все до единого планшеты на Эстебане включились, чтобы принять экстренное общепланетное сообщение, прошло одиннадцать суток и четыре с половиной часа. Я это говорю заранее, чтобы не напрягать ни вас, ни других рассказчиков точной датировкой событий. Мы будем рассказывать, как это всё нам запомнилось, а вы держите в памяти: одиннадцать суток и четыре с половиной часа. Всего-навсего.)
Журналисты всегда всё узнают. Хотя личность приобретателя Котура была, как по закону положено, засекречена, мне тем не менее его показали, когда он садился в щегольской «Нубис» – двухместку цвета полированной стали. «Нубис» – вертолёт дорогой, но, как говорится в таких случаях, своих денег он стоит. Парень был невысокий и худой, при ходьбе сутулился и припадал на левую ногу. Лица я толком не рассмотрел, но волосы – выцветшие, прямые, почти до плеч – были неплохой приметой. Ну и – шёлковые тёмно-синие, почти чёрные, штаны, такого же цвета, но более светлого оттенка верхняя рубаха, золотистый шейный платок…
Ещё и пижон.
Его сопровождал шериф. Они взлетели один за другим и взяли курс на юг. Стервятники полетели делить добычу.